Реликт (Книга 1)

Головачёв Василий Васильевич

У храма уже никого не было - археонавты, очевидно, вошли внутрь. Ранги прошелся у вызывавшей трепет своими габаритами колоннады, вслушиваясь в долетающие из храма звуки, но голосов друзей не услышал.

"Странно все-таки, - подумал он, останавливаясь.
– Что-то мне мешает... какая-то подсознательная тревога... будто я что-то забыл или упустил из виду... Что же именно?"

Он поднял голову и еще раз внимательно оглядел оранжевые песчаные холмы, поросшие на макушках гийасским саксаулом, желтое небо в клочковатых зеленых облаках, тяжелую

громаду храма, ощутимо придавившую почву. Ничего... Впрочем, здесь почему-то нет ящериц, а на других развалинах пройти невозможно, не подняв их писка. Что же еще?

– Юра, Властислав, - позвал Ранги, посмеиваясь в душе над своими страхами.

– Р-р-ра... слав-лав-ав...
– ответило эхо.

И тут наконец Ранги понял, что его смущало. Храм это или не храм - не суть важно, но к нему должны подходить дороги, и неплохие дороги, строили-то его в местах, удаленных от горных разработок, и перевезти сотни тысяч тонн строительного камня, не оставив следа... где эти дороги? Неужели засыпаны песком? Не может быть. Здесь даже подходов к храму не видно... Не по воздуху же переносили многотонные гранитные блоки...

Ранги сделал шаг назад и почувствовал, что падает...

Лабовиц повел стволом и плавно нажал на спуск.

– Дан-н-н!
– отозвался карабин, и змееногий мышелов свалился с дерева и остался лежать, выделяясь издали на сером фоне травы яркой пятнистой окраской.

– Ловко!
– прищелкнул языком Свиридов.
– Метров семьсот?

– Километр, ближе он нас не подпустил бы. Беги скорей, через полчаса он очнется и ты не успеешь с программой. Я бы не хотел стрелять в него еще раз.

– Ему же почти не больно, снотворное действует мгновенно.

– Какая разница?

– Охотничек!
– фыркнул Свиридов, передвинул сумку с приборами на живот и рысцой побежал в распадок, стараясь не терять из виду дерево с гнездами древесных мышей. Издали оно напоминало новогоднюю елку, украшенную бриллиантовыми шарами.

Лабовиц лег на спину, придвинув к ноге карабин, заложил руки за голову и стал смотреть в легкое летнее небо - на Быстрой оно было удивительно густо-синего цвета; голубое око светила только подчеркивало его синеву.

Через двадцать минут вернулся Свиридов и привел с собой невысокого, приятной наружности человека, одетого в вязаную безрукавку и белые шорты. В одной руке тот держал цилиндрик камеры для объемной видеосъемки, в другой - ремни антиграва.

– Эрнест Гиро, - представился незнакомец, наклоняя голову.

– Турист, - отдуваясь, сказал Свиридов.
– Вчера с Земли, на "Римане".

– Очень приятно.
– Лабовиц привстал, называя себя.
– Вам повезло, насколько берусь судить? Ведь пассажирского сообщения с Быстрой еще нет, а "Риман" - крейсер погранслужбы.

– Едва ли это можно назвать везением, - пожал плечами Гиро.
– Я в общем-то не турист... пограничник, член экипажа "Римана".

Свиридов с удивлением уставился на робкого с виду человечка, потом с видимым наслаждением

сел на траву.

– Пограничник? Никогда бы не подумал... извините.

Лабовиц в свою очередь с любопытством разглядывал нового знакомого, пытаясь увидеть в нем те качества, которые соответствовали, по его мнению, работнику пограничной службы Даль-разведки. С виду неловок, неуклюж, но внешность далеко не всегда отражает истинную линию характера...

– Вам нравится Быстрая?
– спросил Лабовиц после некоторого молчания.

– Красивая планета, - ответил Гиро с заминкой.
– Решил полетать над лесами с камерой. Знаете, здесь леса - почти как на Земле.

– А вот он не любит летать, - проворчал Свиридов, возясь с сумкой.
– И я из-за него вынужден скакать галопом по всем местным буеракам.

Гиро поднял вопросительный взгляд.

– Местная живность не любит летунов, боится, - пояснил Лабовиц.
– Здесь обитают милые птички - птерольвы, напоминающие летающих крокодилов. Так что вы осторожней с полетами, могут напасть, особенно если у вас нет оружия. Удивительное дело, но они словно чувствуют, когда нет оружия. А скорость антигравов - далеко не гарантия безопасности. Ничего, пешком ходить полезно. А по какому случаю "Риман" причалил к Быстрой? Случилась какая-то неприятность?

– Вынужденная остановка, - сказал Гиро; видимо, это было в его характере - обдумывать каждый свой ответ.
– Разве прибытие погранкрейсера всегда связывается с неприятностями?

Лабовиц улыбнулся. Разговор ему нравился, как и этот мягкий, по всей видимости, человек с абсолютно нетипичной для пограничника внешностью.

– Аварии и катастрофы вы считаете просто неприятностями?

– Катастрофы и аварии не в нашей компетенции.

– А что в вашей?

Гиро повесил видеокамеру на грудь.

– Все то, с чем сталкивается человек ищущий, - в космосе, на Земле, по всем направлениям изысканий.

– Психологический фронт, - понимающе кивнул Лабовиц.

– Фронт?

– Слово из лексикона двадцатого века, обозначающее линию встречи двух воюющих сторон. Недавно я читал историю мировых войн...

– Занятие, достойное охотника, - насмешливо обронил Свиридов, вытирая пот со лба.

– ...и это обогатило меня некоторым военным и историческим знанием, хладнокровно закончил Лабовиц.
– Хотя охотоведу оно и необязательно. Да вы присядьте, жарко сегодня.

Гиро покосился на карабин у ноги Лабовица и, сложив антиграв, сел рядом.

– Это был самец, - сказал Свиридов, с треском захлопывая футляр какого-то прибора из своего спецснаряжения.
– Теперь нужна самка.

– А чем вы занимаетесь, если не секрет?
– вежливо спросил Гиро, чтобы поддержать разговор.

– Биомониторингом [мониторинг - система наблюдения за элементами природной среды в пространстве и во времени по заранее подготовленной программе; биомониторинг - система наблюдений за биосферой планеты (фант.)].