Реликт (Книга 1)

Головачёв Василий Васильевич

Он опустился вблизи северного полюса. Когда и как он там появился - не видел никто: ни отдыхающие, ни многочисленные планетарные службы, ни астрономические станции. Факт тот, что проник он на планету незамеченным и изобразил нечто вроде разбитого космического корабля, который и обнаружила семья Стенсенов.

Первым его увидел шестилетний Иво и рассказал отцу. Вдвоем они смело пошли на штурм древней межзвездной развалины - были уверены, что корабль оставлен нарочно, как памятник погибшим, - и... Миссис Стенсен видела все со стороны и успела сделать несколько снимков "разбитого корабля", а также поймала момент, когда он внезапно свернулся

в чудовищное черное яйцо...

Ее нашли потом возле триера, пораженную неизвестным видом лучистой энергии. В сознание она так и не пришла.

– Каким же образом узнали, что именно сын первым заметил сверхоборотня?
– спросил Грехов.

– Инфор, - коротко ответил Сергиенко.
– Миссис Стенсен была профессиональным корреспондентом агентства передачи новостей и успела записать несколько фраз для репортажа. Случай уникальный!

– Здесь много непонятного, - проговорил Диего Вирт.
– Во-первых, сверхоборотень допустил явную ошибку, не подождав, пока третий свидетель его "открытия" не войдет в него. Во-вторых, стартуя, он вдруг оставляет следы, голограф с его изображением и инфор, что является для него прямой утечкой информации. Все это указывает либо на узколобость автомата - в таком случае сверхоборотень всего лишь автомат, действующий по программе, - либо на странность логики существ, создавших его и не боящихся, что их раскроют, если они сами находятся на его борту. Но тогда получается явное противоречие между их техническим потенциалом и логикой действий.

– Может быть, - сказал Грехов задумчиво, - сверхоборотня кто-то спугнул? Отсюда и его ошибки - торопился.

– Допустим, согласен, могли и спугнуть. Но ведь и на Быстрой, и у Дельты Орфея произошло то же самое. Третий человек, не попавший в загадочные апартаменты сверхоборотня, успевает заснять его, и снимки эти доходят до нас. Совпадения?

– Это можно проверить.
– Пинегин повернулся к пульту команд.
– Я дам запросы на Быструю и на Арнеб-3, какие события происходили там во время похищений.
– Он набрал шифр и отдал приказание инженерам связи корабля. Потом повернулся к остальным.

– Продолжим. У Беты Зайца нам делать нечего. Местные власти собственными силами прочесали планету и окрестности звезды, сверхоборотня там, естественно, не оказалось. У кого есть предложения, рабочие гипотезы? Оборотень действует рядом с нами, а мы его не видим и не знаем, что он предпримет в следующую минуту. Мнение Диего мы выслушали, кто еще?

– Непонятно также, почему именно человек заинтересовал его, - сказал сосредоточенный Нагорин.
– Сравнительно недалеко, в нескольких парсеках есть система, населенная расой Орилоуха... Или то, что сверхоборотень наткнулся на землян, случайность? Но самое поразительное - ни одной попытки вступить в контакт, ничего похожего на научное исследование!

– Мы избаловались, - усмехнулся Сергиенко.
– Все нам доступно, мы кажемся себе могучими и непобедимыми. Галактику считаем собственным двором, и в результате появляется сверхоборотень и на своем языке поясняет: нет, ребята, космос - это не увеличенная до бесконечности Земля, это иное качество, и населен он такими существами, логика жизни которых принципиально отличается от человеческой! А может быть, причина похищений, наоборот, столь банальна, что наш увлеченный высокими материями ум просто пропустил готовое объяснение.

– Например, людей ловят для приготовления особого деликатеса,

предложил Нагорин без тени юмора.
– Контакт, но, так сказать, чисто гастрономический.

– Разве первый раз мы спотыкаемся о свои заблуждения? Вспомните Тартар...

"Сергиенко вовремя упомянул Тартар, - подумал Грехов.
– Нелишне вспоминать Тартар почаще. Там остался Сташевский... и многие другие. Я помню страх и боль, я дважды воскресал после Тартара... Тогда я был просто исполнителем, а теперь мои ребята, безопасники, ненамного моложе меня, идут туда выполнять то, что не выполнил я, и теперь я понимаю Кротаса, который не выдержал нервной нагрузки руководителя и ушел из Управления... Я помню Тартар и потому, что не забывал его, забыть его нельзя, для меня он надолго останется точкой отсчета времени взросления. Но если там мы споткнулись о собственное незнание, что оправдывало нас социально, то теперь мы не имеем права спотыкаться, ибо никто и ничто нас не оправдает, пока гибнут люди..."

– Все мы помним Тартар.
– Пинегин рассеянно пригладил прядь русых волос на лбу.
– Если у вас нет предложений, то послушайте мое. Пока "Риман" обследует окрестности Арнеба, у нас есть шанс опередить сверхоборотня.

Торанц вопросительно поднял брови.

– Как?

– Первое появление сверхоборотня предполагается у Гаммы Единорога, так? Потом была Альфа Единорога, потом Дельта Орфея, и наконец. Бета Зайца. А теперь соедините эти системы линией. Что получается? Идеальная прямая, вектор, идущий откуда-то из внегалактического пространства. И если это не случайное совпадение, то следующего появления оборотня следует ожидать...

– У одной из звезд Зайца, - закончил Диего Вирт, проделав в уме быстрый расчет.

– У Тэты Зайца, - согласился Пинегин.
– Конкус, красный карлик с единственной геоподобной планетой. Теперь давайте обсудим план действий...

"Задача усложняется, - думал Грехов.
– Предстоит, наверное, блокировать целую планету! Хватит ли двух наших крейсеров и полусотни модулей? Что, если предположение Петра не отражает истины? Что тогда? Где искать сверхоборотня? И кто он? Пришелец из глубины метагалактики? Случайный гость? Или наоборот - хозяин?"

Он невольно посмотрел на черный провал главного виома, открытого на бедную звездами область пространства.

"Ильмус" плавно изменил ориентацию и замер перед прыжком, пока автоматы рассчитывали тончайшие процессы таймфагового режима.

ЗАСАДА

Невидимой и неслышимой тенью модуль скользнул над сплошным морем тумана, окунулся в него целиком. Едва ощутимая дрожь корабля ушла в корму, он медленно и плавно развернулся в положение финиша и замер. Пилот включил обзорный виом, и словно водопад мутного молока хлынул в рубку - туман был непроницаем.

Грехову показалось, что он одновременно ослеп и оглох. Он даже протер глаза и потряс головой, избавляясь от наваждения. Но это длилось лишь несколько мгновений. Туман заговорил. В его речи слышались вздохи, тяжелые шаги, мокрые шелесты, шлепки по воде и долгое булькающее пыхтение...

Утро в этом мире без конца и без начала уже наступило, серо-белое и безотрадное, но рассеять туманный слой, плотный, как желе, было не в силах. Модуль оказался в белесом нигде без неба и земли, лишь виом спутника-сторожа, сброшенного перед посадкой, показывал над сплошным плесом тумана изломанную дугу горного хребта, словно плавающего в воздухе невесомой громадой.