Реликт (Книга 1)
Шрифт:
Нагорин, отвернувшись, возился над приборной панелью.
– Приготовьтесь, - сказал Грехов.– Идем вверх...
ПРЕДЕЛЫ ТЕРПЕНИЯ
В зеркальной глади поля карикатурно отражались передвигающиеся по залу люди, аппаратные стойки и пульты. Грехов посмотрел на свое волнистое отражение и подумал, что такой эффект может сразить любого оптимиста, довольного своей внешностью.
– Любуешься?– остановился рядом Сергиенко.– Пошли к видео, минут через десять будут транслировать включение зоны.
Они пересекли зал, поражающий новичков тишиной и голубизной центроплана. Несмотря на то, что здесь постоянно царила
Пояс главного виома слева был залит тушью пространства, справа нависла красно-оранжевая с фиолетовыми и черными тенями выпуклая стена Марса.
Очевидно, кто-то подал общую команду, и суета в зале стала стихать. Грехов заметил у главного пульта Торанца и направился к нему. Рядом с начальником погранслужбы стояли Банглин, Пинегин, председатель ВКС Тимур Северов, высокий, бронзоволицый, с шапкой совершенно белых волос.
– Внимание!– проговорил Торанц; только теперь, стоя в пяти метрах. Грехов услышал его голос.
– Включаю трансляцию. Первый горизонт...
Картина в виоме изменилась: все пространство заняла поверхность Марса, на месте Эллады простиралась странная черная плоскость, окруженная неэффектной с высоты огненной змейкой. В центре плоскости светился голубовато-призрачным светом широкий конус. Все это казалось накрытым тонкой вуалью или сеткой, едва видимой в просветы легких перистых облаков.
– Второй горизонт.
Изображение передавалось с телезондов, зависших ярусами на разных уровнях над поверхностью планеты. Несмотря на то, что Деймос в данный момент пролетал над другими районами Марса, казалось, он висит над Элладой, скачками передвигаясь вглубь потревоженной, потерявшей былую прозрачность атмосферы.
– Третий горизонт!
Теперь черный диск разросся до размеров планеты. Конус в его центре оказался колоссальным горным пиком, состоящим из светящегося "льда". Но вглядевшись, можно было увидеть, как поверхность его непрерывно струится от подножия к вершине, истекая дрожащим копьем голубого света. Иногда в толще горы загорались злые пронзительно-зеленые звезды, отзывающиеся в зале звонками регистраторов радиации.
Вуаль оказалась металлической решеткой, окутывающей всего Конструктора гигантским ажурным куполом.
– Патруль готов?
– Готов, - донесся голос из динамиков.
– Включаю!
И... ничего не изменилось. Минуту, другую... А потом Грехов заметил, как изображение черного диска стало "Постепенно затягиваться белой мутью, тускнеть все быстрее и быстрее, пока вовсе не скрылось под белой пеленой.
– Что это?– спросил Банглин.
– Зона начала отнимать энергию в первую очередь у атмосферы, - пояснил Сергиенко.– Температура в воздушном слое под поглотителями понижается, начинает конденсироваться влага... Потом и газы.
– Но ведь это вызовет струйные течения в атмосфере, - сдержанно сказал Северов.– Ураганы, песчаные бури усилятся... Все это учтено?
– Учтено, - кивнул Торанц, - приняты все меры безопасности...
– Нет, я не то имел в виду. Как работа зоны отразится на Марсе? На городах
– Ураганы, конечно, усилятся, - осторожно начал Сергиенко, переглядываясь с Банглиным.– Но по мере энергопоглощения мощность их тоже будет падать... почти до нуля. Правда, все равно все высокоширотные поселения, включая Первомарск и Тревор, пострадают. Лесные массивы в долинах, очевидно, будут уничтожены полностью.
– Не зона - основной виновник катастрофы, а Конструктор, - своим металлическим высоким голосом сказал Банглин.
– А может быть, все же мы сами?– тихо произнес Северов.
Перекликались инженеры связи, операторы слежения и координации патрулей. Метались в пределах слышимых зон рабочие попискивания и пересвистывания автоматов, универсальных счетно-решающих машин, но Грехову показалось, что в зале наступила полнейшая тишина. У него было такое ощущение, будто ему отвесили пощечину, и предстояло еще разобраться справедливо или несправедливо. Хотя... если уж Северов говорил что-нибудь, он отвечал за свои слова.
– Переключите на какой-нибудь пост на поверхности, - попросил председатель ВКС.
Бело-желтая пелена в виоме сменилась коричневой. Под куполом сразу стало темно. Оператор подключил и звук, и в зал ворвался рев урагана, проносившегося над прозрачной башней поста. Башня вздрагивала и вибрировала - судя по миганию изображения.
– Радиодиапазон, - приказал Торанц в микрофон.– В обычном свете мы ничего не увидим.
В коричневой с черными струями стене появились просветы, потом рыжая пелена стала светлеть по всей поверхности и почти полностью исчезла. На горизонте показалась удивительная ярко-алая завеса, колеблющаяся, как занавес северного сияния.
– Двадцать два километра. Если Конструктор не остановится, через три часа граница диска снесет башню поста.
– Когда будут известны результаты эксперимента?
– Примерно через час. Станции не сразу развивают предельную мощность.
Северов кивнул и покинул зал. Вместе с ним ушел и Торанц.
Грехов остался. До начала дежурства оставалось около часа, и он решил узнать, чем закончится сражение вакуум-зоны с Конструктором.
Вакуум-зона не остановила Конструктора. Рост его сначала замедлился до трех сантиметров в час, потом постепенно достиг прежней величины. Колоссальная система поглотителей энергии, созданная людьми, оказалась неэффективной, она отбирала энергию отовсюду, только не из тела Конструктора, а так как площадь последнего все время росла - вместе с ее ростом падала и мощность системы. Через двое суток с момента запуска вакуум-зоны люди вынуждены были прекратить эксперимент, довольствуясь лишь наблюдениями с безопасных орбит.
В кабинете начальника УАСС Джаваира состоялся неконфиденциальный разговор, в котором приняли участие глава правительства Земли председатель ВКС Северов, председатель СЭКОНа Бардин, Сергиенко, Торанц и Пинегин.
Северов был на вид спокоен и уравновешен. Бесстрастный, как монгольский божок девятнадцатого столетия, Джаваир изредка посматривал на руководителя правительства сквозь узкие щелочки глаз и кивал головой, словно соглашаясь со всем, что тот говорил.
– Пора наконец решаться на радикальные меры.– Говорил Северов чуть медленнее обычного, обводя собеседников пристальным взглядом.– Так дальше продолжаться не может. Кто-нибудь из вас способен проанализировать ситуацию до конца?