Реликт (Книга 1)
Шрифт:
После некоторого молчания заговорил сосредоточенный Сергиенко:
– Возможны только два выхода из создавшегося положения. Первый катапультировать Конструктора хотя бы за пределы орбиты Юпитера; другой уничтожить его с помощью ТФ-эмиттера.
– Или просто ждать...– пробормотал Торанц.
– Не слышу предложений, - чуть резче сказал Северов.– Договаривайте, Сергей. Что вас смущает?
Сергиенко сжал большие руки в кулаки, посмотрел на них и вздохнул.
– На первое у нас не хватит энергии, масса Конструктора оценивается сейчас в триллионы тонн. В результате второго мы... станем убийцами. Подходит вам такая
Красноречивая тишина была ответом.
– И все же, - нарушил молчание Бардин.– Объясните поподробней, что значит - не хватит энергии?
– Это значит, что всех энергетических запасов Дальразведки и УАСС не хватит, чтобы выбросить четыреста триллионов тонн Конструктора даже за пределы самого Марса. Формула Ромашина, расчет прост... можете убедиться сами.
– А на то, чтобы уничтожить - хватит?
– Ни одно материальное тело не выдержит удара скалярного ТФ-поля, когда взрывается, изменяется даже вакуум! И никакая, самая фантастическая защита не поможет Конструктору, убежден. Мы живем в реальном физическом мире, в котором законы физики едины и для нас и для него.
Джаваир продолжал молчать. У него было свое мнение, но он ждал, пока выскажутся другие.
– Зато я далеко не уверен, что та физика, которую мы знаем, - это истинная физика космоса, - сказал Северов.– Как часто мы заблуждались, объявляя, что знаем о каком-то явлении все! Примеры, надеюсь, приводить не нужно? Перед нами же не просто какое-то физическое явление - _иная Вселенная_! Вдумайтесь - _иная Вселенная_! А если не поможет и ТФ-эмиттер, тогда что?!
Перемигивались на пульте видеоселектора огни индикаторов - нервных окончаний глобальной сети контроля за безопасностью человеческих жизней; тихий непрерывный шелест переговоров доносился из динамиков; стенные виомы то вспыхивали цветными волнами, то гасли, - за стенами кабинета кипела жизнь миллиардов человеческих существ, в большинстве своем не предполагающих, что над ними, над их спокойным бытием навис дамоклов меч неизвестности.
– Так что мы решим?– очень тихо и спокойно спросил Северов.– Мы, понимаете? Не полумифический Сеятель, "серый призрак", - мы сами?
– Ждать, - холодно и тоже спокойно отозвался Джаваир.– Выигрывает в конечном итоге тот, кто не имеет пределов терпению. Непосредственной опасности нет, мы эвакуировали всю рабочую примарсианскую зону. Вот если Конструктор вздумает выйти за пределы Марса... Что ж, тогда остается последний шаг, о котором почему-то никто из вас не произнес ни слова. Никто! А ведь вы руководители главных организующих центров человечества!
– Не кори, - нахмурился Северов.– Мы тоже способны ошибаться. К сожалению. Разве что ошибки наши обходятся дороже... в этом ты прав. Что же это за шаг?
– Контакт!
По наступившему молчанию Джаваир определил всю глубину замешательства собеседников.
– Вы не так меня поняли, друзья, - мягко сказал он.– Я имел в виду контакт с остальными сверхоборотнями.
– Ты с ума сошел, - сказал Торанц.– Они же вышли из нашего звездного рукава.
– Да, вышли, но все же догнать их можно. Догнать и попытаться убедить забрать с собой Конструктора. Шанс невелик, но он есть.
– Думайте, - сказал Северов.– Думайте, асы. Времени у нас нет. Вступайте в контакт со сверхоборотнями, с серыми людьми, с чертом и дьяволом, но придумайте что-нибудь!
Грехов включил запись, и распахнувшиеся стены
Грехов не раз бывал во дворце, был и в тот вечер, когда впервые дал о себе знать ансамбль "Василиск", рожденный талантом его руководителя, композитора и певца Веселина Ярова. Эту запись он тоже смотрел не однажды, но для Диего Вирта концерт "Василиска" был откровением.
После того, как замолк ручей хрустальных звуков и замер голос певца, Диего долго сидел в темноте без движения, думал о чем-то своем, словно забыл о существовании друга. Когда наконец свет вспыхнул и вокруг них сомкнулись стены комнаты, затерянной в недрах деймосской базы, Диего поднял голову и посмотрел на Грехова, глядевшего на него со странным выражением на лице.
– Ты что-то задумал, - утвердительно сказал он.
Грехов усмехнулся, выключил видеорейдер и спрятал кристалл записи в карман. Походив по комнате, в которой ничего не было, кроме трех кресел и пульта управления домашней роботехникой, встроенного в стену, он поколдовал над пультом, и стенной виом воспроизвел вид Марса с высоты орбиты Деймоса: громадный пухлый оранжевый шар, на котором уже нельзя было разобрать ни морей, ни горных хребтов, ни каньонов и метеоритных кратеров. Лишь чередующиеся полосы оранжевого и бурого цвета - свидетели глобального урагана, поднявшего в воздух планеты веками накапливавшуюся силиконовую пыль и песок.
– Музыка - универсальный язык человечества, - сказал наконец Грехов, как и математика. Чьи слова - не помню, но ты мог их оценить, слушая запись. Пока наши попытки контакта с Конструктором заканчивались неудачами, а я хочу на всех мыслимых диапазонах, в том числе и в звуковом, передать Конструктору шедевры человеческой музыки.
– Идея не новая, - с едва заметным колебанием сказал Диего.
– Это если использовать ее прямо, буквально. Я же хочу дать не просто музыку, а ту, которая по тысячелетнему опыту человечества наиболее восприимчива детьми. Понимаешь? Ведь Конструктор - еще малыш, ребенок, мать ему требуется, или отец, уж не знаю, кто у них был. Но был! Я дам ему колыбельную, материнские песни без слов и со словами, успокаивающие мелодии, песни, несущие нежность и любовь. Пусть прислушается и поймет, что не одинок, что мы предлагаем помощь. И еще хорошо бы дать психомузыку последних лет, соответствующую устойчивой полосе положительного спектра эмоций.
– Детская музыка?.. Что ж, по-моему, неплохо. Может быть, он хоть чуть-чуть притихнет, посмотрит на свою разрушенную колыбель. Только сможешь ли ты убедить ученых, занятых контактом, имеющих собственные разработанные до мелочей теории, что твоя гипотеза имеет право на существование?
Грехов сжал кулаки, в глазах его мелькнул знакомый упрямый огонек.
– Я не собираюсь никому доказывать. Пусть ученые пробуют свои программы на оборотнях, как предложил Джаваир, а я попробую проверить свою идею сам, монтаж записи почти готов.