Реликтовая популяция. Книга 1
Шрифт:
– Ты меня, уважаемый Сестерций, поражаешь. Ты ведь, кажется, в городе не жил?.. Я так и думал. Но в своём рассуждении ты, наверное, прав. Многое, если не всё, в городе держится только на традиционных представлениях, иногда ложных или даже нереальных по своей сути. На них-то и основаны нормы и законы проживания в городе. Как бы мы ни судили, а вне города человек деградирует. Я уже давно не был в городе и чувствую – во мне происходят негативные процессы. Пора бы укрепить зубы, почистить глаза и исправить остроту зрения, пройти закалочный цикл. Дикие Земли убивают человека.
– Люди! – тут же прокомментировал Сестерций.
– У
Харан засмеялся, хотя смех давался ему с трудом.
– Одуры только около городов и держатся, – сказал он. – В лесу или в Диком Поле ему страшно.
Камрат подозрительно посмотрел на Харана, не смеется ли он над ним? Решил заступиться за одура.
– А чего ему бояться? Он сам, кого хочешь, испугает. Одур, он никого не боится! Его боятся.
– Ой, малыш! Ты-то когда-нибудь одура видел?
– Нет, конечно. Одура мало кто видел. Мне рассказывали о нём. Он такой… – Камрат призадумался, но оказалось, что он ничего такого об одуре не знает, но признаваться в том ему не хотелось. – Большой и страшный. Да! А зубы как… В руку длиной. Лапы с когтями. Как нападет, ка-ак схватит кого-нибудь!
Харан откровенно расхохотался, с его лица посыпались остатки – пыль – засохшей крови и нажеванной кравелями замазки на шрамах.
– Ничего смешного не вижу, – степенно проговорил торн. – Может быть, малыш, что и приукрасил, расписывая одура, но так оно и есть. Так говорят.
– Надо же, ещё один того же мнения. Ты, видать, тоже никогда с одуром не встречался?
– Не встречался и рад тому. Говорят, что те, кто с ним встретился, уже никогда ничего никому не расскажет. Признайся, Харан, что ты пошутил?
– Да что вы? Сговорились? Кто вам такого страшного об одуре наговорил? Одур… Мне даже трудно что-либо сказать, так вы меня обескуражили своими заявлениями. Одур вполне приличное животное, неразумное или потерявшее когда-то разум, со страшным голосом. Голос у него не отнимешь. Закричит, а те, кто его слышит, представляет себе о нём невесть что. Голос – и только. Похож он на безобразную человекоподобную обезьяну… Да, да, как бартиллы. Но одур выше их ростом, примерно как человек. Первым одур ни на кого не нападает, да и вообще старается разумных обходить стороной. Диких тоже. Но силы у него предостаточно. Если кто-то его зацепит, причинит боль или задумает с ним расправиться, он может свернуть шею обидчику в одночасье. Были примеры, когда одур дружил с человеком и был ему беззаветно предан. Да, насчёт зубов в руку длиной. Одур ест корешки, как кравели, но не гнушается мясом мелких грызунов, особенно мышей.
– Как К”ньюша у нас, – вставил мальчик.
– Ничего плохого в мышах, как в еде, не нахожу, – возразил хопс. – Мы в нашем клане специально мышей разводим.
– Еда есть еда, – глубокомысленно произнес Харан и добавил: – Есть охота. После рассказов Сестерция, у меня аппетит разыгрался на двоих.
– Свим обещал накормить нас в руинах, – напомнил Камрат.
– Я вам тоже могу показать, где стоят распределители и как ими пользоваться. Кое-какие коды мы уже расшифровали, и я их помню. А Свим… Ему будет не до вас пока. Так мне кажется.
– Да, женщина, – проговорил с мягким мурлыканьем К”ньец и облизнулся.
– И ещё какая, – вздохнул
Лишь Камрат ничего не понял из их реплик и с обидой на них подумал, что Свим не такой, как они его представляют. Сейчас он придёт в руины и станет показывать, где можно будет устроиться на отдых, и где стоят распределители еды – мальчик испытывал со всеми муки голода.
К сожалению, утром поесть времени не было.
Впереди щебетала Клоуда, в ответ ей доносился баритон Свима, раздавался беспричинный смех. Торн, высоко подняв голову, выслушивал Харана, который с увлечением что-то говорил ему. Рядом с ними своей обычной походкой, словно подкрадывался к кому-то, К”ньец. Камрату ничего не оставалось, как замкнуть передвижение команды, что выглядело вполне естественно.
Взрослые предоставляли ему возможность исполнять кое-какие обязанности, и мальчик со всей серьёзностью отнесся к ним. Он внимательно осмотрел оставленное позади пространство, посмотрел на небо. Никто их группу не преследовал. Оглядываясь назад, Камрат испытывал жалость к только что убитым тескомовцам. Похоронить они их не могли, лишь положили их вместе и присыпали старой травой.
Свим, постояв над распростертыми телами убитых, вздохнул и сказал:
– Как они мне надоели…
Вход в бывшее строение обвалился. Надо, было пробираться по груде камней, поросших пучками травы. За ними – пролом в стене в высоту и ширину в два человеческих роста, идти опять приходилось по камням. Лестница за проломом, ступеней двадцать, вела вверх к небольшой площадке, а уж от неё можно было попасть на открытое пространство, с которого дурб и торн увидели своих друзей. Сюда и привёл команду Свим, сделав широкий жест рукой – располагайтесь, мол, всё это наше.
Ф”ент с хвостом во второй раз укороченным, и ослабевший после пережитого и от пинков тескомовцев, остался лежать там, где его положил Свим. Рядом с выродком со стоном опустилась Клоуда. Короткая вспышка бодрости от радости встречи с полюбившимся ей человеком и переход к руинам вымотали её полностью. Она села с закрытыми глазами, на её посеревшем лице застыла маска боли.
«Надо поплакать», – подумала она в отчаянии. Поплакать, чтобы смягчить ломящие усталость и боль, опустошающее бессилие; поплакать от неспособности сделать какое-нибудь движение, чтобы хотя бы сесть удобнее; поплакать от нечаянной уже встречи со Свимом…
Слёзы хлынули из её глаз градом,
– Что с тобой, милая? – обеспокоился и подсел к ней Свим, обнимая вздрагивающие плечи Клоуды.
Ему ещё не всё было известно о состоянии её здоровья, оттого он испугался резкой перемене, произошедшей с ней.
– У неё были сломаны ребра при падении с шара, – пояснил подошедший Харан. – Кравели ей помогли, но ей нужен покой. Во всяком случае, дня два ей следует полежать, посидеть.
– Кло, почему же ты не сказала мне об этом? А я-то…
Женщина склонила голову на его грудь.
– Ничего страшного, дорогой. Я скоро отдышусь. Я так была рада твоему возвращению, что немного перестаралась…
– Возьми мою куртку под голову, полежи.
– Спасибо, милый!
Торн с иронией, насколько был способен к этому, наблюдал картинку взаимоотношения мужчины и женщины.
– Люди! – сказал он многозначительно. – У них всё так сложно и забавно. – Он повернулся к Камрату и хопсу. – Я же вам говорил, что Свиму будет не до вас? Так и случилось. Пойдемте, я вас покормлю вволю.