Реликтовая популяция. Книга 2
Шрифт:
– Ох, Тлуман. Ты всегда такой болтливый? У меня о тебе сложилось другое мнение, а ты, я смотрю…
– Это только сегодня. По случаю, так сказать, твоих деяний! – выспренно воскликнул Тлуман и засмеялся. – Знаешь, Присмет, а ты ведь и… вправду велик. Не только телом… Ты ведь знаешь, как мы тебя зовём?
– С твоего язычка, – напомнил Присмет.
– Было, что скрывать. Но я продолжу. Ты велик и своей волей!
– Ладно. Поговорили на эту тему, и будет. Мы сегодня прошли пока что всего половину того пути,
– Так и сделаем. Ты посмотри на ребят, им сейчас всё нипочём. Так что будем идти сегодня столько, сколько будет нужно, чтобы выйти к последнему острову.
– А вот в этом я не уверен, – с сомнением прогудел себе под нос Присмет. – Посмотрим…
Крин без задержек продвигался по гряде до полной темноты. И всё-таки до последнего острова, который на карте был показан самым большим в гряде, не достиг.
Укладываясь спать, Присмет позвал Тлумана и задал ему вопрос, возникший у него давно:
– Тебе что-нибудь известно о возможности появления над островом, куда мы идём, тескомовских шаров с севера?
Тлуман подумал прежде, чем ответить.
– Да, Жуперр мне о них говорил. Они могут появиться уже завтра… Или послезавтра. Всё зависит от того, как ему удалось договориться с Тескомом в Фосте.
– Лучше бы послезавтра, – заметил Присмет
– Может быть, и лучше, – неопределенно отозвался Тлуман. – Скажи, Присмет, ты что-нибудь знаешь про того мальчика, за которым мы так безуспешно и бездарно гоняемся?
– Думаю, не более твоего, так как все сведения я получил от Жуперра. Он говорит, что мальчик – Бланка. Я же сомневаюсь.
– Я тоже знаю, что он Бланка. Но почему ты сомневаешься?
– Хо! – Присмет повернулся, пристраивая спину к небольшому бугорку, и опёрся на него. – Они все вымерли лет пятьсот тому назад. Их имя исчезло.
– Не-а, Присмет, – Тлуман поднял указательный палец перед собой и как бы кому-то им погрозил. – Не пятьсот, а значительно меньше. И потом этот Бланка – заложенный.
Расслабивший было мышцы, Присмет приподнялся и сел.
– Вон оно как. Дa-a… Жуперр мне о том не говорил. Заложенный! Ты сказал, а я детство вспомнил, когда взахлёб сказки про заложенных слушал. Ты уверен, что это не очередная сказка?
Тлуман пожал плечами.
– Всё может быть. Но говорят, Бланки могли многое такое…
– Но если он заложенный, тогда, сколько же ему может быть лет? И когда его заложенность выступит? Так, кажется, говорят о них, о заложенных. Именно – выступит?
– Чего не знаю, того не знаю. Обычно, если верить слухам, конечно, выступление начинается в тридцать лет, то есть при совершеннолетии. Значит, тому мальчику нет ещё тридцати лет. Хотя, я уже тебе говорил, Бланки могли многое из того, чего не удавалось делать другим многоимённым и людям вообще… Хотя бы глазком, – Тлуман
– Н-да… Я-то думал, что тебя Жуперр пристроил следить за мной.
– В таких делах, Присмет, одно другому не мешает. Естественно, и следить тоже, если тебе хочется об этом знать.
– Не хочется… Буду спать. Подними завтра пораньше.
Глава 27
Поднимаясь, по крутому склону к вершине возвышенности, Харан не торопился и посмеивался над Ф”ентом, так и эдак обыгрывая его встречу с дураками, которые, тем не менее, умудрились набить ему глаз. Правда, делал он это, как всегда, аккуратно и в основном для того, чтобы побольше узнать о разумных, встреченных стехаром.
Ф”ент, как мог, пытался описать своих обидчиков, ему помогала Ч”юмта, однако Харан никак не мог ухватить полный образ их общего описания, поскольку выродкам присуща некоторая однобокость в свидетельствах. Ф”енту запомнились рога, а Ч”юмта обратила основное внимание на козлиные ноги. Ясным было одно, стехара и его подругу встретили хопперсуксы, но кто они, он никак не мог определить, хотя мгновениями ему казалось, что нечто знакомое мелькает у него в памяти. Сильно сбивал образ, нарисованный К”ньецем, у которого тоже были копытца.
Рога и копыта… Не хватало деталей, чтобы остановиться на чём-либо и сделать предварительные суждения о клане. Известное правило – со знакомым, хотя бы по неполным сведениям, кланом легче общаться.
Харан посмеивался, задавал каверзные вопросы, размышлял о предстоящей встрече с кланом, а на душе у него не было покоя. Веселиться, в принципе, было не с чего, да и встреча с хопперсуксами воспринималась как ненужная.
Томила неотступная мысль – он, Гелина с девочками, остальные люди и путры – все они попали в ловушку, выбраться из которой просто так не удастся. Надо было хорошо думать, анализировать, искать выход.
Думать Харан умел. Недаром Гелина, канила самого Правителя бандеки, когда-то оценила его ум и способности, так же, как и сам Гамарнак, взяв его, обладателя ничтожного нэма и пришлого со стороны, вначале в качестве своего личного врача, а затем, доверив охранять свою приёмную дочь.
Путь к тому оказался непростым…
Харан в свои неполные шестьдесят лет имел за плечами многотрудную и своеобразную жизнь, начатую даже без нэма вообще. Он порой боялся думать и признаваться в том даже самому себе, дабы где-нибудь не проговориться, не выдать своего происхождения. Ведь и тот низкий нэм, носимый им сейчас, был его чистой воды выдумкой, караемой по законам всех бандек на земном шаре.