Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969
Шрифт:
Утром Вера отправилась домой. Я её проводил до околицы и пошёл на работу. Там у меня по-прежнему был полный порядок. Мы с Дусей числились в передовиках и никому не отдавали пальму первенства. В это время мы готовили почву для посева озимых, и в поле кроме нас двоих не было ни души. После обеда, который нам привёз повар, я решил немного отдохнуть, прилёг на спину и стал, как в детстве, наблюдать за облаками. В этих белых клубах, проплывающих по чистому небу, я видел фигуры людей, животных и даже чудовищ – в зависимости от настроения и фантазии. В этот раз облака сложились в фигуру старого
Летит по небу
Дед бородатый,
А через мгновенье
Он стал рогатый!
Различив в облаках медведя, придумал ещё один стишок:
Белый медведь
По небу шагает,
Словно по льду
Заснеженного моря гуляет.
Здесь я чувствовал, что с размером что-то не то, да и рифма слабовата. Но решил, что я в конце концов не Пушкин, чтобы всё у меня было идеально. Спустившись с небес на грешную землю, я подумал: «Уже август. Через месяц, наверное, меня призовут в армию…» Но не успел я домыслить эту тему, как на меня вихрем накинулась Дуся и принялась неистово целовать в губы, глаза, нос, лоб – везде, где могла дотянуться.
Я был так ошеломлён, что не мог ни оттолкнуть её, ни наоборот, ответить ей взаимностью. Дуся была прекрасной девушкой, но я в ней видел только помощницу, коллегу, подчинённую. Внезапно она прекратила меня целовать, вскочила на ноги и скомандовала:
– Вставай, пошли работать!
Никогда раньше она не говорила таким тоном, тем более не припомню, чтобы она отдавала мне приказы. Она зашагала к трактору, а я, как последний евнух, поплёлся за ней. В тот день мы с ней до конца смены не обмолвились ни единым словом. Наверное, ей было обидно, что я не откликнулся на её душевный порыв. Как можно было витать в облаках, когда рядом находилась прекрасная девушка? Этот вопрос я и сам себе задавал в будущем.
После того как мы закончили работу на этом безлюдном поле, нас перевели на уборку урожая – возить комбайн. На нём были два штатных работника (комбайнёр и штурвальный) да ещё несколько подсобных. Так что на этом интимная обстановка у нас с Дусей закончилась.
Глава 35. ТРАВМА
Однажды, а именно 22 августа 1951 года, я пришёл утром на работу. Заглушённый трактор стоял возле комбайна, а ночная смена уже ушла домой. Я взял пусковую рукоятку, как обычно вставил её в зацеп с коленвалом двигателя и принялся вращать, пытаясь завести мотор. Две мои попытки успеха не имели. Лишь на третий раз трактор завёлся, но в звуке двигателя появился какой-то непривычный гул. Когда отправились на работу, я почувствовал, что тяга слабей, чем обычно, а мотор быстро перегревается. Пришлось остановиться и отрегулировать ускоритель на магнето – это может помочь при перегреве. Между тем комбайнёр возмущённо крикнул:
– Что стоим?! Давай, поехали!
Поторапливаемый его понуканиями, я стал снова заводить двигатель. Но успел сделать лишь пол-оборота, как рукоятка сильным резким обратным толчком вывернула кисть моей руки в противоположную сторону. Я ещё не успел почувствовать и осознать боль, как в моём мозгу пронеслись мысли о том, что теперь
Первой опомнилась Дуся, сообразив, что меня нужно немедленно доставить к «костоправке» – была у нас такая женщина в деревне. На лошади, запряжённой в телегу, Дуся отвезла меня в «лечебное учреждение». Костоправкой оказалась женщина средних лет, работала она умело и осторожно. Стараясь не причинять мне лишней боли, она поправила мне кисть. Рука приняла более-менее правильную форму. «Доктор» перевязала её тугой повязкой и подвязала косынкой к шее. Сказала, что перелома костей нет, «заживёт через пару недель». Я поблагодарил «докторшу» и попрощался с Дусей. Напарница моя была сильно расстроена – возможно, переживала за меня, а может, считала и себя косвенно виновной в происшедшем.
Я зашёл к Корченко, где квартировал доселе. Дома была лишь хозяйка. Я ей рассказал о случившемся, собрал кое-как свои вещи и, не переодеваясь, попрощался с ней и пошёл домой в Перванову. Мой путь пролегал через село Горбуново, где я решил зайти в фельдшерский пункт. Там работала молодая девушка, по виду и действиям – неопытная, начинающая фельдшерица. Она сделала мне новую, тугую, более гигиеничную повязку, но даже не направила в районную поликлинику. Несмотря на то, что рука уже начала опухать, я понадеялся, что через пару недель всё заживёт, и продолжил путь домой.
Дома своим видом напугал маму. Немного успокоилась она лишь после того, когда я сказал, что у меня был лишь вывих, и его уже вправили. Она предупредила, чтобы я повязку не снимал, а при ходьбе держал руку на косынке.
Так у меня образовался неожиданный двухнедельный отпуск. За это время Вера сдала вступительные экзамены в Камышловское педучилище – на отлично. Как-то ко мне зашёл мой сменщик и товарищ Боря Черепанов. Он рассказал, что трактор работает нормально.
– Меня часа через два после случившегося вызвали, и трактор сразу завёлся. За это время ни разу не было обратной отдачи, – говорил он. Тут и мне пришлось задуматься, почему у меня это произошло.
На следующий день неожиданно ко мне пришёл наш бывший бригадир Василий. Поинтересовался моим здоровьем, а потом попросил подробно описать, как всё произошло. Я рассказал, упомянул о визите Бори. Выразил недоумение по поводу причины необычного поведения трактора, на что Василий ответил, что причину он знает. Произошла детонация, когда в перегретом двигателе происходит самовоспламенение горючей смеси до поступления искры от магнето.
– Нужно было охладить двигатель хотя бы полчаса, а ты стал сразу же заводить, – поучал он меня.
– Мне не дали времени на охлаждение, торопили. Да и не знал я, что такое бывает.
– А почему Боря не дождался смены и оставил трактор неисправным – нужно вам с вашим бригадиром разобраться.
Но разбираться я не стал. А чтобы не скучать в эти дни, читал книги, взятые в Горбуновской библиотеке.
А ещё через два дня мне пришла повестка из военкомата на медкомиссию. В армию я хотел. Во-первых, это была обязанность, даже Священная, каждого гражданина мужского пола. Во-вторых, чем раньше пойдёшь на службу, тем раньше вернёшься. Ну и ко всему прочему была надежда получить какую-нибудь дополнительную специальность.