Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969
Шрифт:
Пока мы ужинали, начальник провёл «боевой расчёт». Как только он закончился, на кухню стали заходить наряды, пришедшие с границы, и солдаты, готовящиеся в наряд в ближайшие часы. Нам пришлось вставать с насиженных мест в столовой и идти готовиться ко сну.
«Отхожее место» оказалось на улице, метрах в пятидесяти от казармы. После прогулки отправились на свои койки. Мы с Иваном выбрали второй ярус, я – угловую кровать, а он – рядом, через проход между койками, чтобы можно было в свободное от наряда время поболтать. Мы с ним немного поговорили о первых впечатлениях и скоро заснули.
Ночью я проснулся от жестокой изжоги и сразу понял –
Утром нас поднял с постели дежурный по заставе. Он подходил к каждому и деликатно, практически шёпотом, просил подняться и тихо одеваться. Дело в том, что большинство пограничников пришли из ночного наряда и ложились спать, а некоторые уже спали. Как мы потом узнали, так будили всех и всегда, кроме случаев тревоги.
Дежурный привёл нас в сушилку, где находился умывальник, курилка, и сушилась мокрая одежда и обувь. В печке там всегда поддерживался огонь. После умывания мы пошли в столовую, пока ещё все новобранцы вместе. Но дежурный тут же пояснил, что впредь в столовую каждый будет ходить самостоятельно.
Когда мы завтракали, в столовую зашёл начальник заставы и поздоровался с нами:
– Здравствуйте, товарищи солдаты!
Мы все резво вскочили с мест и вытянулись «во фрунт»:
– Здравия желаем, товарищ старший лейтенант!
– Сидите, сидите, кушайте, – ответствовал он и ушёл в свой кабинет. Его звание, имя и фамилию мы заранее узнали у старослужащих: старший лейтенант Иван Кириллов.
Пока мы завтракали, он вызвал в свой кабинет старшину и каптенармуса и дал им указание обеспечить новичков всем необходимым для несения службы на границе:
– Сегодня вечером они пойдут в наряд. А сейчас двоим выдайте лыжи и палки, – и он заглянул в список. – Вот, Фёдоров и Соловьёв пойдут со мной для знакомства с участком.
Глава 43. ЗАСТАВА. ПЕРВЫЕ ДНИ
Когда нам передали распоряжение начальника, мы быстро оделись и вышли на улицу. Каптенармус нам принёс лыжи и лыжные палки. Мы с Витей стали примерять незнакомые крепления к своим кирзовым сапогам. Такие крепления назывались полужёсткими. Я с трудом подогнал их к своей обуви. На лыжах я не ходил уже лет пять, последний раз – когда-то в школе, и то на чужих. Осмотрелся: кругом белым-бело, день солнечный, морозный. Появился наш командир, вооружённый пистолетом, одетый в солдатскую куртку, как и мы. Он быстро надел свои лыжи, скомандовал:
– За мной, не отставать!
Мы ответили дуэтом:
– Слушаюсь!
Только вот выполнить приказание оказалось для нас невыполнимой задачей. Где уж тут «не отставать», когда он сразу заработал в полную силу и довольно быстро стал от нас уходить, будто спортсмен на соревнованиях. Пройдя до ущелья, он начал подниматься «ёлочкой» по крутому склону горы. Поднявшись почти до вершины, начал спускаться зигзагами, как горнолыжник. Он спустился до подножия горы, и тогда только мы туда подошли. Начальник заставы не высказал никакого неудовольствия нашим отставанием. Судя по всему, он не только проверял нашу лыжную подготовку, но и то, как наш организм чувствует себя в разреженном воздухе под нагрузкой.
– Мы с вами стоим на стыке с одиннадцатой заставой, – начал говорить и показывать он. – Это правый фланг нашего участка. Граница проходит по вершине горы, перед которой мы стоим, то есть по водоразделу
И мы снова двинулись за своим начальником. На сей раз отстали не так сильно – возможно, он сам не торопился, чтобы нас не ждать. Мы поднялись на гору, которая выделялась не столько крутизной склона, сколько гигантской солидностью. Вершина её, диаметром не меньше двухсот метров, имела полукруглую, заметно выпуклую в середине форму. В сторону заставы уходил длинный пологий спуск.
Старший лейтенант остановился, и мы подошли к нему. Теперь он начал знакомить нас уже с левым флангом участка заставы:
– Мы стоим на вершине горы Кюмбет. Её высота около трёх тысяч метров. Граница здесь проходит внизу под горой вдоль горной речушки.
Мы подошли к крутому обрывистому краю горы и увидели внизу часть турецкой земли. Затем добрались до стыка с тринадцатой заставой. Он проходил у подножья горы Кюмбет.
– Чтобы отсюда попасть напрямую на нашу заставу, необходимо преодолеть глубокое Арцепское ущелье, но сейчас мы пойдём другим путём – в обход. Правда, вам за время службы на границе иногда придётся преодолевать это ущелье. Ну, пожалуй, с десяток раз. А теперь наш путь на заставу.
Мы развернулись и помчались вниз, в обход ущелья, в сторону заставы. Начальник опять довольно быстро от нас оторвался. Я предположил, что у него лыжи были смазаны, а наши нет (поскольку даже под гору они катили плохо). Перед заставой ещё нужно было преодолеть примерно километровый не очень крутой подъём. До места мы добрались благополучно и даже, вроде, не сильно устали, хотя преодолели более двадцати километров. На другой день, правда, мышцы с непривычки побаливали.
В этот же день мне и Соловьёву выдали личное боевое оружие: винтовку с тремя десятками патронов в подсумке и две боевые гранаты в чехле. Наш каптенармус Облётов был человеком, вполне довольным жизнью, с хитрым прищуром раскосых тёмных глаз, среднего роста, плотного телосложения, смуглый. По национальности башкир или «друг степей» калмык. Он выдал нам с Витей шубы – белые дублёнки, белые маскхалаты, ватные брюки, валенки. В придачу ко всему – по пачке сахара и махорки, которую я взял назло себе и Кюмбету.
Каждому солдату присваивается личный номер, который записывается на вещах, выданных в личное пользование. У каждого на оружейной пирамиде есть своя ячейка для винтовки или автомата, а внизу – ящичек для гранат и патронов. Пограничные сутки начинаются в шесть часов вечера. К этому времени дежурный по заставе выстраивает на боевой расчёт весь личный состав (кроме часового заставы и нарядов, находящихся на границе) и докладывает начальнику заставы. Начальник сообщает о происшествиях, произошедших в нашем пограничном округе за прошедшие сутки. Затем зачитывает список нарядов: кто с кем и когда идёт на границу в течение суток. Так же объявляет о том, кому дан выходной. Как мы уже знали, выходные полагались два раза в месяц при нормальной охране границы; при усиленной же никому никаких выходных не давалось. Те, кому дали выходной, в ночное время зачислялись на случай тревоги в «тревожную группу», поэтому они должны были спать не раздеваясь.