Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969
Шрифт:
Сходил в метро, увидел, как люди оплачивают проезд и спускаются на эскалаторе. Внизу грохотали поезда. Немного поизучал схему метрополитена. Утешил себя тем, что приобрёл ценный опыт, и сделал вывод, что такси лучше пользоваться только в экстренных случаях. Затем сел в поезд и поехал в сторону Урала.
На этом отрезке пути произошёл один неприятный случай. На стоянке в городе Горький [6] я пошёл за кипятком, захватив чайник. Навстречу мне по перрону шёл пьяный матрос и пил водку прямо из горлышка бутылки. Когда мы уже почти разминулись, он пнул меня ногой в зад, гадко осклабившись:
6
Горький –
– Не мешайся тут, пехота!
Мне было не больно, но обидно, и я, развернувшись, тут же ударил чайником его по тому же месту, что и он меня. Но он даже не обернулся. Я набрал кипятка и возвращался к своему вагону, когда мне встретились ещё два моряка. Выражение их лиц было доброжелательным, но на всякий случай я был настороже. Они видели мою стычку с тем матросом и сказали, что едут с ним в одном вагоне. Пожаловались, что он их уже замучил своей непрекращающейся пьянкой и наглостью.
– Сейчас он, наверное, уже завалился на полку и дрыхнет, – предположил один моряк. – Он сам из морской пехоты, вот у него слово «пехота» в мозг-то и въелось, вот и бросается им на всех. И кстати, если он будет наглеть, ты имей в виду, что мы на твоей стороне. Вместе справимся.
В поезде Москва – Владивосток мне пришлось ехать полтора суток. Но больше, к счастью, никаких происшествий не было, и матроса этого я тоже не видел. Двоих же «союзников» встречал, здоровались, улыбались друг другу.
Глава 60. СОЛДАТ НА ПОБЫВКЕ
На станции Поклевская меня никто не встречал, да я на это и не рассчитывал. Сошёл с поезда и отправился пешком в Горбуново.
На дорогу от Ахалцихе до Поклевской я затратил три с половиной дня вместо пяти. Первым делом я должен был отметиться в военкомате, но поскольку я ещё числился в дороге, решил отложить это дело до наступления нужного срока.
Дома уже знали о моём приезде из телеграммы. Мама и отчим встретили меня немного настороженно, хотя виду старались не показывать. Сами они раньше не сообщали мне о своих отношениях и дальнейших намерениях. Я оказался перед фактом, о котором и узнал-то лишь из письма Фаи.
Маму я обнял, вручил ей подарок – платок. А с отчимом поздоровался за руку. Мы познакомились, он назвал себя – Викулов Иван Гаврилович. Он был небольшого роста, коренаст, светловолос, рыжеватые усы ему шли.
Обнявшись с сестрёнкой Фаей, я увидел, что она в хорошем настроении. Значит, жизнь в этом доме налаживается. Я решил ничего не выяснять, не ворошить. Немного жаль было наше уютное гнёздышко в Первановой, но жить постоянно здесь после армии я в любом случае не планировал.
Тут начали собирать на стол, который уже загодя был поставлен в зале. Мы ещё не успели сесть, как подоспели гости – девчата из Первановой, которые каким-то образом узнали о моём приезде. Это Шура Крестьянникова, Аня Попова и Маргарита. А парней не было – все в армии.
Разместились за одним столом. Вначале было много вопросов про мою службу, про дорогу длиной пять тысяч километров с пересадками. А потом пили, ели, песенок попели. Я выпил, видимо, больше нормы (которую не знал), почувствовал себя пьяненьким, но всё рвался проводить девчат до Первановой. Правда, уже за околицей меня окончательно развезло. Сначала Аня пыталась за мной поухаживать, но скоро поняла, что в данное время я кавалер никакой. Девчата отвели меня обратно домой. Я свалился на постель и проснулся лишь на следующий день.
Как ни странно, утром я чувствовал себя вполне сносно. А днём истопили баню, и после неё я окончательно ожил и загорелся желанием пойти в Сугат,
И тут вспомнил ночь, проведённую у сестёр Козловых почти два года назад, мою близость с Зоей… Почему бы и нет? Решил завернуть к ним. Когда постучал в их дверь, уже опускались сумерки. Валя и Зоя были дома. Но был там и третий человек. Он лежал в детской колыбельке – малыш, совсем кроха.
Валя собиралась пойти в клуб и пригласила меня, но я отказался. Что мне там было делать? Знакомых нет, девчата – Валя Постранак и Дуся – вышли замуж. В общем, Валя пошла в клуб одна. По её лицу я не смог определить, не обидел ли её отказом. Мы остались с Зоей. Малыш немного пошумел и затих, наверное, заснул. Больше мы его не слышали. Я негромко спросил у Зои:
– Чей ребёнок-то?
– Валентины, – ответила она. Выходило, что Валя ушла в клуб, а ребёнка оставила на старшую сестру. Больше я с расспросами не приставал, а просто подсел к Зое поближе. Мы обнялись. Наши губы слились в поцелуе, тела притягивало как магнитом. Очень скоро мы оказались в постели.
Ночью я услышал, как пришла из клуба Валя. Её постель находилась в сенях. Я слышал, как она шуршала, раздеваясь, и на секунду у меня промелькнула мысль: «А не пойти ли ещё и к ней?» Но я быстро отбросил эту идею, пристыдив сам себя. Как-никак, рядом со мной, в мягкой постели лежит восхитительная «безотказная» девушка. Хорош же я буду, бросив её и отправившись к другой.
Утром я встал, умылся, вышел во двор, где Зоя уже давно занималась домашним хозяйством. Я подошёл к ней, поцеловал в щёчку и проговорил:
– Спасибо за хороший приём.
– Какой хороший? – она засмеялась. – Я даже не угостила тебя ничем. Может, выпьешь немного парного молочка?
– С удовольствием, – согласился я. Она подала кружку и я мигом её осушил.
– Спасибо, Зоя, тебе за всё. Я ещё приду.
– Приходи, буду ждать.
Так мы с ней и простились.
Прошагав четыре километра, я оказался дома. Там никто меня не спрашивал, где и с кем провёл я ночку тёмную. Говорили у нас так: «Дело молодое!»
Вечером в клубе показывали кино, и я решил сходить на сеанс. После фильма моей случайной попутчицей оказалась семнадцатилетняя девушка. Она жила через дорогу от дома Ивана Гавриловича, моего отчима. Я проводил её до калитки, мы немного побеседовали.
Утром после завтрака я отправился в Талицу, до которой теперь было идти не десять, как из Первановой, а все двенадцать километров. Я должен был отметиться в военкомате, что якобы прибыл домой только сегодня. По пути проходил через деревню Луговую, и встретил там Серебрякова – парня, с которым четыре года назад учился на курсах трактористов. В армию его не призвали из-за маленького роста. До нормы он не дотягивал пары сантиметров, то есть его рост был 148 см. Мы с ним разговорились. Когда он узнал, что я направляюсь в Талицу, сразу разразился тирадой: