Рэмбо 3
Шрифт:
И еще.
И…
Муса закашлял.
Облегченно вздохнув, Рэмбо сделал еще одну попытку.
Муса опять закашлял. При следующей попытке он приподнял руку, слабо отстранил Рэмбо и судорожно задышал.
Рэмбо сел на кучу песка. Он успел освободить голову одной из лошадей и теперь начал раскапывать остальных животных.
Добравшись до них уже на исходе сил, он проверил, не попал ли им в ноздри песок. Две лошади из четырех дышали, другие не подавали признаков жизни.
Рембо сделал еще усилие и освободил от песка их тела. Теперь
— Как это чудесно, какой подарок Аллаха — дышать… — сказал Муса.
Руки Рэмбо кровоточили. Но сейчас даже боль он ощущал с наслаждением. Он приподнялся на локтях и взглянул на лошадей.
Две были мертвы. Рэмбо подполз к курдюку с водой и смочил рты дышавшим лошадям. Языки их тут же заработали, облизывая губы. Рэмбо попробовал поставить лошадей на ноги.
Они сопротивлялись. Он осторожно потянул за поводья. А что если они не подымутся? Но лошади беспокойно задвигались и медленно поднялись. Он наполнил водой металлическую миску и дал попить сначала одной лошади, потом другой. Сразу много пить он не позволил, так как опасался, что им станет плохо.
Оставалось еще одно дело. Он так ослаб, что оно показалось ему самым тяжелым за всю его жизнь. Взнуздать лошадей. Закончив, Рэмбо опустился рядом с Мусой и протянул ему курдюк.
— Нет, — ответил Муса. — Ты спас мне жизнь. Пей первым.
Рэмбо не спорил. Он глотнул чудесную живительную влагу, и она потекла по его пересохшему горлу. Не смахивая капель с губ, он протянул курдюк Мусе, и тот взял его теперь с благодарностью.
— Нам повезло, — сказал Рэмбо, — у меня почти не было сил, чтобы…
— Нет, — не повезло, — возразил Муса. — Аллах хотел, чтобы у тебя хватил сил.
— Тогда скажи ему за меня спасибо.
— Почему бы тебе самому не поблагодарить его?
— Я не знаю, как.
— Я тебя научу.
На заре они уже почувствовали себя достаточно отдохнувшими, чтобы продолжить путь. Умелый уход Рэмбо быстро восстановил силы лошадям. Муса помолился. Они поели и зарыли корзины с грузом. Муса отметил место валуном, но выглядел обеспокоенным:
— Если черная буря вернутся, она засыплет камень. Мы никогда не найдем это место.
Оседлав двух оставшихся лошадей, они отправились в путь.
— На все воля Аллаха!
— Да, — сказал Рэмбо, — на все воля Аллаха.
3
— Я хочу, чтобы ты меня научил, — сказал Рэмбо.
— Исламу? — спросил Муса.
— Говорить по-афгански.
Муса с сомнением покачал головой.
— Я знаю, что за короткое время не выучусь хорошо говорить, — сказал Рэмбо, — но понимать основные слова я смог бы.
— В Афганистане десять национальностей, восемь языков, тридцать два диалекта. Нет такого понятия как афганский язык.
Рэмбо вспомнил, что ему говорил Муса, когда началась черная буря. Земля, полная сюрпризов.
— А какой самый распространенный?
— Два. Пашто и дари.
— Тогда
Далекие отзвуки превратились в могучий рев. Вздрогнув, Рэмбо осадил лошадь. Еще одна черная буря?
Сквозь усиливающийся рев он услышал раскатистое вумп-вумп-вумп и внезапно понял, что этот звук означал нечто более опасное, чем черная буря.
Это летели два советских боевых вертолета. Сначала они находились справа за кряжем. Теперь появились над пустыней. МИ-24. В причудливых разводах, с крыльями и смотрящими вниз пулеметами.
Рэмбо спрыгнул с лошади и повел ее к груде валунов. Муса устремился за ним. Они достигли укрытия и спрятались от быстро увеличивающихся машин.
— Они нас видят, — сказал Муса.
Вертолеты двигались в сторону хребта в четырехстах футах впереди, Рэмбо схватил гранатомет.
Однако стрелять пока необходимости не было. Вместо того чтобы лететь к камням, где они прятались, вертолеты продолжали кружить над хребтом. И вдруг будто свалились за него, тут же пропав из виду. Через пять секунд Рэмбо услышал пулеметные очереди и щелчки попадавших в мишень пуль.
Он вскочил на лошадь и рванулся к хребту.
— Нет! — завопил Муса.
Но Рэмбо его уже не слышал. Из-за хребта доносились взрывы. Добравшись почти до края хребта, он резко остановился и спешился.
Довольно большой участок открывшейся внизу долины еще не был разрыт снарядами. Земля зеленела всходами, поле пересекал ручей. На дальнем краю долины виднелись глинобитные домики, карабкающиеся вверх по склону горы. Домишки напомнили ему пуэбло в Аризоне. В деревушке было около пятидесяти домиков, и вертолеты уничтожали их ракетами и снарядами.
Деревня находилась довольно близко, поэтому можно было видеть разбегавшихся в панике местных жителей. Женщины в чадрах тащили детей в дома. Мужчины отстреливались из допотопных ружей и пулеметов.
Но вертолеты держались на таком расстоянии от земли, что даже если пули и достигали их, то не причиняли им вреда.
Глиняные стены занялись огнем, и деревню заволокло дымом. Но вертолеты продолжали стрелять. Дом, куда спрятались три женщины, внезапно исчез. Тела мужчин, укрывшихся за большим каменным резервуаром для воды, были изрешечены пулями.
Вертолеты продолжали обстрел, превращая дома в груды мусора.
Рэмбо, наконец, дал волю бушевавшей в его душе ярости. Он вернулся к лошади и выхватил оружие. Муса подъехал к нему.
— Они убить тебя! Ложись!
Но Рэмбо, не обращая на него внимания, заряжал гранатомет. Он прищурился и окинул взглядом деревню. Пять афганских мужчин лежали разрезанные пополам пулеметной очередью. На левом краю деревни он увидел девочку, выбравшуюся из объятий убитой женщины и в ужасе убегавшую от скакавших вокруг нее пуль. Девочка бежала от развалин деревни к рощице, а вертолет преследовал ее.