Ремесло Когана

Хиггинс Джордж

– И значит, у него вдвое больше денег, чем было, - заметил водитель.

– Правильно. Не знаю, где он их достал, но хочу выяснить. И найти этого парня, я даже фамилии толком не знаю. Нельзя надеяться на того типа, он мало что скажет.

– Ну вот, а другого парня я знаю, - продолжал Коган.
– Он работал с нашим Крысенком, и оба вышли одновременно. Я узнал об этом, пошел к Китайцу - правда, что это тот самый парень? А Китаец говорит: может быть. Так что в том я уверен. Теперь меня волнует только первый.

– Поехали?
– спросил водитель.
– Или будешь ждать?

–

Я говорил с Диллоном, - сказал Коган.
– Мы оба думаем - сейчас игру никто не держит, верно?

– "Могила Гранта", - кивнул водитель.

– Люди теряют деньги, - заметил Коган.
– А им это не нравится.

– Все, кроме "Тесты", - сказал водитель.
– Он не закрылся.

– Так вот, - сказал Коган, - мы с Диллоном подумали и решили, что надо разобраться с Трэтменом, и пусть люди снова займутся делом.

– С Трэтменом?
– удивился водитель.
– А он при чем? Ты сам сказал, что это Амато с дружками.

– Да. Трэтмен ни при чем, я уверен.

– Твои ребята перестарались, - заметил водитель.
– Они его чуть не убили.

– Когда я говорил со Стивом, - ответил Коган, - я этого не знал. Он сказал, что с ним разобрались, и больше ничего не знает.

– Я порядком вспотел, пока его понял, - сказал водитель.
– Первый раз он позвонил - меня не было, и с ним разговаривала секретарша. Она и половины не поняла. Я перезвонил и тоже ничего не понял. Она не могла понять, какой номер он продиктовал, но я в конце концов дозвонился. Мне сначала позвонил Кангелизи и дал его номер - Трэтмен тоже звонил ему. "Слушай, - сказал он, - Это не мои ребята поработали. Если это и не твои, то ты знаешь, чьи. Позаботься о нем." Потом я ему дозвонился и понял, почему все невнятно. У него сломана челюсть.

– Слышал, - кивнул Коган.

– А также ребра и нос, и выбиты три-четыре зуба. Еще проблемы с диафрагмой и селезенкой. Он звонил из больницы.

– Но сейчас он уже вышел, - заметил Коган.
– Мне жаль его.

– Шефу не понравится, если я ему расскажу, а я должен рассказать, заметил водитель.

– Говори что хочешь. Ты его поверенный и все такое.

– Трэтмен обвиняет его, - сказал водитель.
– Я ничего ему не сказал, но мы с тобой знаем, что тебя не просили заходить так далеко.

– Ну, ты же знаешь этих парней, - вздохнул Коган.
– Начинают что-то делать и входят в раж. Я узнал и тут же позвонил Стиву. А он говорит: "Ну, Барри - крутой парень! Потому я его и использую." И ещё говорит: вероятно, они уже собрались закругляться, и тут у Барри поехала крыша на почве его жены. С ним нельзя об этом говорить. Не знаю, может, она ангел, по крайней мере, он так считает. И вот Барри решил, что Трэтмен спал с его женой, когда та гостила у матери. Барри вбил себе это в голову и сломал Трэтмену челюсть и ребра. "Я бы и сам это сделал, - сказал Стив, - я стоял рядом, так этот козел заблевал мне все штаны."

– Так что мне рассказать шефу?
– спросил водитель.
– Я же тебе передавал его слова про Трэтмене: попугать, но не калечить.

– Ну конечно. Вы, ребята, вечно так! Сами даже яйца разбить не можете. Хотите, чтобы все сделали за вас, и когда

получаете то, что хотели, говорите, что хотели не этого. Хватит мне пудрить мозги! Все знают, кто такой Стив и чем они с Барри занимаются. И все этим пользуются.

– Но шеф не одобрил...

– Одобрил. Я ведь передал через тебя, кого собираюсь использовать. И он это знал. Стив - такой тип... ты ему говоришь, что тебе нужно, он слушает, идет и делает то, что, по его мнению, тебе нужно. И шеф одобрил, он велел тебе позвонить Диллону и встретиться со мной. А теперь с Трэтменом предстоит разораться нам.

– Не понимаю, - сказал водитель.
– Мне казалось, вы ему поверили.

– Поверили. Но это ничего не меняет. Однажды Трэтмен уже выкинул подобную штуку, соврал и запудрил всем мозги.

– Да, правильно, - кивнул водитель.

– А на этот раз, - продолжал Коган, - он мозги не пудрил.

– И ему досталось, - заметил водитель, - здорово досталось.

– Но на этот раз мы уверены, - сказал Коган.
– В тот раз мы тоже думали, что уверены - и ошиблись. На этот раз мы точно уверены.

– Правильно, - поддержал водитель.

– А теперь, - продолжал Коган, - ребята, что ходят в салоны, тоже уверены. Ведь Трэтмену никто ничего не сделал. И ты думаешь, они будут продолжать ходить играть?

– Даже если не обращать внимание на этих ребят, - сказал Коган, - есть ещё те, что на улицах. Как по-твоему, что они должны думать?

– Понятия не имею, - ответил водитель.

– Они думают, - сказал Коган, - что виноват Трэтмен. Он делал это раньше и повторил опять. Он соврал в прошлый раз, и ему ничего не было, он сделал это сейчас, и его побили.

– Он мог умереть, - заметил водитель.

– Потому что высунулся снова, - сказал Коган.
– Они так думают: это его второй раз. В первый раз, если тебя не поймали, ладно. Во второй раз ты это делаешь, и кто-нибудь превращает тебя в отбивную.

– Так вот что они думают, - протянул водитель.

– Адвокат, - сказал Коган, - поверь моему слову: вот что они думают.

– Ага, - сказал водитель.
– Но ведь он на самом деле ни при чем.

– Его проблема, - пожал плечами Коган.
– Он однажды замарался и соврал, так я сказал Диллону. Я сказал: "Следовало разобраться с ним ещё раньше." И он со мной согласился. И вот снова! Это его вина, что ребята так думают. Трэтмен, и только Трэтмен. В этот раз он получил около пятидесяти тысяч, ну там, поделился с кем, но все равно столько же, сколько и в прошлый раз. И вот ему ломают челюсть. Он побит, он нагрел доверяющих ему людей на восемьдесят тысяч, и он все равно ходит по улицам, и все знают, что это сделал он.

– Но он не делал, - возразил водитель.
– Не в этот раз.

– А вот это знают не все, - возразил Коган.
– Ты представляешь, сколько вокруг безумных наркоманов, которые так и ждут, когда вновь откроется игра, чтобы повторить этот налет? Если ему сойдет с рук, мы можем спокойно закрыться и свернуть бизнес.

– Ну, не знаю, - засомневался водитель.
– Я понимаю твою точку зрения. Но не знаю, как на это посмотрит шеф - ведь человек ничего не сделал, а все думают, что сделал.