Ренегат
Шрифт:
С треском распахнулись двери, и какие-то незнакомые люди ворвались в комнату, вздёрнули Элану и Джернеса на ноги, и тут же застегнули на шее Джернеса ошейник, утыканный кристаллами. Элана бессильно обвисла в жёстких руках, ноги её не держали.
– Всё в порядке? – спросил один из вошедших у пошатывающегося Дорвана. Тот выглядел, как пьяный или больной, но всё же кивнул.
– Хорошо, – сказал спросивший, видимо, он был у них за главного. Потом кивнул остальным, и внезапных пленников потащили куда-то прочь из комнаты. Элана покорно висела на руках у пленителей, пытаясь прийти в себя. Чувствительность,
За дверью обнаружилась комната, обставленная дорогой мебелью и увешанная коврами. В изящных вазах благоухали цветы, мягко мерцало серебро, курились благовонные свечи – не дать, не взять, дворцовый покой. В прошлый визит Эланы здесь всё было куда скромнее. У стола стояло кресло на колёсиках. Сидевший в нём седой человек задумчиво смотрел в окно, не торопясь поворачиваться к гостям. Вот он шевельнул рукой, и тот, кто открыл им дверь, подошёл к нему и, взявшись за спинку, развернул кресло к посетителям. У сидевшего в кресле человека оказалось тёмное морщинистое лицо и крючковатый нос.
– Рад тебя видеть, Джернес, – ласково сказал Марсан, один из сильнейших телепатов Ордена. – И вас, госпожа Гарсо.
Повисла тишина. Уже вполне оправившиеся Джернес и Элана в немом изумлении смотрели на седого телепата. Тот благодушно улыбался, в свою очередь цепко обшаривая их глазами.
– Но вы же… – выдавил наконец Джернес.
– Сошёл с ума, о да, – Марсан мелко захихикал, но тут же резко оборвал смех. – Да, мой рассудок и в самом деле помутился на какое-то время. А потом я счёл, что может быть полезно ещё немного побыть умалишённым. Никто не удосужится присмотреться повнимательней к несчастному калеке, не так ли?
– Это вы контактировали с Дорваном? – не очень внятно спросила Элана. Впрочем, её поняли.
– Я, госпожа Гарсо. Виртуозно проделано, не правда ли? Эти комнаты заклинали настоящие мастера своего дела, но я придумал, как обойти запрет, вынося часть своего сознания в чужом разуме. Думаю, я по праву могу собой гордиться, – и Марсан самодовольно улыбнулся.
Ответом ему было молчание. Улыбка телепата стала ещё шире.
– Дети мои, – ласково сказал он. – Признаться, я не понимаю, как при такой наивности вы всё ещё живы. Карвана жаль, нет слов, как жаль, но его гибель не была напрасной, она яснее всяких слов показала, насколько ты, Джернес, нам враждебен. А когда вы направились прямиком сюда, стало очевидно, что перед смертью он таки сболтнул лишнего. Нам оставалось лишь подготовить вам достойную встречу.
Элана прикусила губу. Действительно, как всё просто. Эх, они, горе-следователи…
– Фамари – тоже один вас? – резко спросил Джернес.
– Отчасти. Он просто предпочитает с нами не спорить и не совать нос в наши дела. Благоразумный человек, в отличие от иных прочих…
Внезапно Марсан посмотрел Элане прямо
этому
ей было бы нечего. Щит разлетелся вдребезги. Холодный, скользкий, вызывавший прямо-таки физическое отвращение щуп проникал всё глубже, Элана шарахнулась от него, и внезапно наткнулась на то, про что, потрясённая внезапно обрушившимися событиями, забыла и думать – связь с Лейсоном. Вцепившись в неё, как утопающий в верёвку, она послала своё сознание вдоль связывавших их уз, подальше от наседавшего телепата.
"Лейсон!"
Он откликнулся сразу:
"Что-то случилось?"
"У нас беда… Мы в приюте…"
"Я иду".
Контакт оборвался, но всё уже было сказано. Временно затуманившееся зрение прояснилось. Щуп исчез, и Элана снова увидела недовольное лицо Марсана.
– В этих комнатах ничего толком сделать нельзя, – пожаловался он. – Каким разочарованием для вашего наставника, госпожа Гарсо, было бы узнать, что вы пытаетесь помешать делу его жизни! И это вместо того, чтобы, как и положено почтительной ученице, его продолжить.
– Мне никто не предлагал присоединиться к вам, – возразила Элана.
– Да, потому что Борнар счёл, что вы для нашего дела непригодны. А ты, Джернес! Один из Ордена! Побывавший в Башне, вместе со мной несущий на теле печать этого безумца Кондара! Ты способствовал его устранению, хвалю, но почему после этого ты решил последовать его примеру и предать всех нас?
– Это вы предаёте всех, – хрипло сказал Джернес. – Вам мало той крови, что уже пролилась в Мейорси. Вы хотите продолжить!
– Мы хотим навести там порядок, глупый ты мальчик. Восстановить разрушенное и снова привести страну к величию.
– Да, да, знаю, слышал. Рисарн не справляется, а мы не имеем права стоять в стороне и смотреть. Это всё слова, Марсан, одни сплошные слова, за которыми стоит ваше оголтелое властолюбие.
– Нет ничего плохого во властолюбии, Джернес, если оно приносит пользу. Все великие люди стремились к большему, чем было им дано изначально, потому-то и достигли величия.
– Но те, кто стали действительно великими, всё же имели и какие-то иные цели, кроме власти.
– Сделать нашу страну величайшим из государств не кажется тебе достойной целью?
– Орден не был способен на это, даже будучи в полной силе. Что он может теперь, когда от него осталось едва ли пятая часть? Маги правили Мейорси шестьсот лет. И где оно, ваше величие? Рухнуло от первого же толчка!
– И кимейрскому скакуну случается оступиться. Величие не в том, чтоб никогда не падать, а в том, чтобы упав, неизменно подниматься. Мейорси оказалась во власти Кондара, точнее, Лейсона Тархено, с которым мы столько возились и связывали с ним столько надежд. Но он, увы, их не оправдал. По той простой причине, что рехнулся.