Репетиция убийства
Шрифт:
Денис валился с ног от усталости. Отдыхать, однако, было некогда: операция по «зачистке» пользователей шпионской аппаратуры шла полным ходом и Денис мотался с Дудинцевым и его архаровцами из конца в конец Москвы и обратно. Да, список клиентов, так виртуозно вычисленный Максом, был совершенно верным. Именно так профессионалы «Биттлз» зашифровали своих заказчиков. Однако впоследствии, к сожалению, выяснилось, что крупной рыбы в списке не водилось. Увы, к услугам производителей аппаратуры для электронного шпионажа прибегала всяческая мелкая сволочь, банальные рэкетиры, ищущие новых рабов под «крышу».
Дудинцев наконец оказался в своей стихии. «Размышлизмы» он не очень жаловал, и этап интеллектуальной стратегии, анализа, разработки версий всегда был для него мучителен. А поскольку пришло время решительных действий, подполковник снова почувствовал уверенность в себе и собственной правоте. Акция была спланирована четко, удар организован сразу в нескольких направлениях, на «зачистку» отвели кратчайшие сроки. К силам спецподразделения «Р» были подключены омоновцы в количестве, даже превышающем необходимое. Офисы подозреваемых заказчиков оцеплялись в считанные минуты, каждый боец четко знал свою задачу и четко ее выполнял. Штурм стартовал практически одновременно сразу в нескольких местах, и сбоя не произошло нигде.
Проверки провели по тридцати с лишним адресам. Ни одной ошибки. Список Макса был верным от начала и до конца. Вот только стопроцентного результата (и приборы «жуков» обнаружили, и документальные результаты прослушки) удалось добиться лишь однажды, в «Карате». Иван Кравченко, пейджер которого перлюстрировали каратовцы, входил в число заявителей, обратившихся в органы внутренних дел за помощью. Проще говоря, Иван Кравченко входил в число бизнесменов, чье дело было под угрозой краха благодаря шпионским разработкам электронщиков фирмы «Биттлз».
И имя Игоря Минчева не всплыло ни в одном допросе, ни на одной дискете, ни в одном документе или хотя бы беглой записи в блокноте.
Денис Грязнов. 29 июня
— Ну, что наши мальчики?
— Блажат мальчики.
Дудинцев перегнулся через ручку кресла, дотянулся до холодильника и со звоном выгреб оттуда две бутылки пива. Кружки, еще в незапамятные совковые времена «зачитанные» в пивном ларьке (да попросту спертые, если уж говорить честно, товарищи милиция!), уже стояли на столе. Дудинцев сковырнул крышки открывалкой, вылил содержимое первой бутылки в кружку — довольно-таки неловко вылил, по стенкам потекла пена и быстренько добралась до полировки стола. Вторую бутылку он опорожнить не успел: Денис перехватил ее в воздухе.
— Я, с твоего разрешения, из кружки пить не буду. Мы по-простому. — Он поднес горлышко к губам.
Дудинцев едва заметно поморщился.
— Ладно тебе, эстет, — добродушно проворчал Денис. — Я ж не выпендриваюсь. Про таких, как я, даже теория специальная есть.
— Теория?
— Ну да. Пиво из горла пьют не от невоспитанности, а оттого, что вкус пива нравится, а запах нет. Поясняю: у бутылки горлышко узкое, вкус чувствуешь, а запах до носа не доходит. А кружку эту как понюхаешь, так и пить не хочется…
— Ладно, ладно, теоретик. К делу. С чего мальчики блажат —
— Относительные…
Точнее, предположений у Дениса не было никаких. Валерий Муха и Аркадий Ратников внезапно и совершенно одновременно изменили показания. Замечательно притом, что содержались они в разных камерах, и ничего, что бы подтолкнуло их к саморазоблачению, сыщики не видели и придумать не могли. О результатах «зачистки» их клиентов следователь «жукам» не сообщал, других источников, откуда они могли это узнать, как будто не было, да и результаты «зачистки» были, прямо скажем, не впечатляющими, так что бояться им вроде бы было нечего. Или все-таки что-то где-то прослышали и испугались?
— Муха ерзал, гримасничал, почесывался, как придурковатая мартышка, успевал между огромными глотками рассказывать Дудинцев, — и все напирал на то, что, мол, не мог он иначе, ну никак не мог, лгал, понимаешь, поневоле, войдите, понимаешь, в положение. Только что «гражданин начальничек» не прибавлял, времена не те.
— Да и контингент, в общем, не тот… Странно все это. А почему иначе он не мог, конечно, не объяснил?
— Да уж. Только почесываться начинал громче, прямо-таки со скрежетом. С лучезарной, естественно, улыбкой.
Еще вчера мальчики твердо стояли на том, что никого, похожего на «молодого человека», описываемого Грязновым, они не видели за всю свою долгую трудовую жизнь. А сегодня утром на обоих снизошло озарение: они вдруг поняли, что тот самый «молодой человек» — не кто-нибудь, а их наниматель и фактический начальник Валерий Павлович Кулаков.
Муха с Ратниковым, судя по протоколу допросов, дружили с раннего детства — как выразился Муха, «дружба зародилась в песочнице». Денис так и представлял, как вертлявый Муха с идиотским хихиканьем крушит ратниковские куличики и как угрюмый Аркаша Ратников мрачно поворачивается и выдает Мухе первую в жизни дружескую затрещину совочком. Совочек, как мечталось Денису, был тяжелым, желательно металлическим.
После института Аркаша и Валера, мальчики неиспорченные и прекраснодушные, вообразили себя последним оплотом умирающей отечественной науки. Семь лет «последний оплот» горбатился на «почтовом ящике». При этом в лучших традициях новоиспеченного государства занятия отечественной наукой накормить голодных ну никак не могли. В частности, пятилетний ратниковский сынишка ходил практически без штанов (тут можно сделать скидку на образную манеру речи рассказчика Мухи), а жена, боевая подруга-архитектор, молчала, вздыхала украдкой и ночи напролет просиживала над «левыми» чертежами. Что касается самого Мухи, то он так и не женился — «не смог взять на себя ответственность».
К моменту появления на горизонте «молодого человека» — Валерия Павловича — идеализма в друзьях поубавилось.
«В откровенный криминал мы с Аркашкой бы в жизни не полезли, тут уж можете поверить, — говорил Муха на допросе. — Стрельба там всякая и прочие штучки — это не по нам, мы, что называется, законопослушные граждане. А информацию добывать, это что, незаконно? Вон журналюги разные всю жизнь этим кормятся — они разве ж преступники, а?»
— Самое же удивительное вот, взгляни-ка. — Дудинцев ткнул пальцем в абзац протокола допроса Ратникова.