Репутация герцога
Шрифт:
– Сказала бы ты или нет, ты моя наперсница, Кончита?
– Конечно, – присела в реверансе горничная.
– Тогда я буду тебе рассказывать, потому что ты должна знать, что происходит. – Она нахмурилась. – И потому что мне больше некому сказать.
– Извините, ваше высочество.
Жозефина не отвечала. Кончита с ней больше десяти лет, она немного фамильярна, но нужно же кому-то довериться.
Однако она не сказала горничной, что Мельбурн целовал ее и хочет сделать это снова сегодня вечером. Если Коста-Хабичуэла потребует от
Когда она спустилась по лестнице, герцог Хейрек уже ждал в холле.
– Вы самое прекрасное существо на этой земле, – почтительно сказал он, поклонившись.
Он, вероятно, достаточно охотился, чтобы знать.
– Благодарю, ваша светлость. Идемте? Мне не терпится увидеть театр.
Он подсадил Жозефину и Кончиту в свою карету, потом сел сам. Как только дверца захлопнулась, они двинулись.
– Вы посещали театр на Ямайке? – спросил герцог.
– Всякий раз, когда могла. Но последние два года мы были слишком заняты.
– Я сам изголодался по культуре. Театр в Квебеке состоял главным образом из аборигенов, танцующих в оленьих шкурах.
– Тогда, надеюсь, нам обоим понравится. – Жозефина начинала задумываться, обходится ли хоть одна его фраза без упоминания об убитых животных.
– Когда ваш отец возвращается из Шотландии, ваше высочество? Признаюсь, мне не терпится встретиться с королем и приступить к исполнению своих обязанностей.
– Вы их уже исполняете, – ответила она, – вывозя меня в свет. Что касается короля, он хотел, чтобы поездка была краткой, и должен вернуться в Лондон к концу следующей недели.
– Прекрасно. Просто отлично.
– Да. Я скучаю по нему и королеве, к тому же мы должны начать покупать запасы на обратный рейс.
– Надеюсь, на судне найдется каюта для дополнительных пассажиров, – сказал Хейрек с улыбкой. – Я уверен, что несколько англичан захотят начать новую жизнь в… компании настоящего… гм… товарища.
– Да, это про моего отца, – столь же непринужденно ответила она. Яснее не скажешь, иначе Хейреку пришлось бы вытащить из кармана священника.
Он перевел разговор на охоту на лис в Англии и, судя по всему, рассчитывал, что Жозефина будет с интересом его слушать, поскольку сама никогда не участвовала в охоте.
Наконец карета остановилась, и он вышел.
– Я знаю, какой герцог хочет жениться на вас, – прошептала Кончита.
– Ш-ш…
Экипажи запрудили улицу перед театром. Когда в сопровождении Хейрека они вошли внутрь, в фойе и на центральной лестнице было столько народу, что, будь ты принцесса, герцог, рыцарь или богатый торговец, никому и глотка свежего воздуха не доставалось.
Потом перед ней возник проход.
– Сюда, ваше высочество, – подал ей руку герцог Мельбурн.
Жозефина с благодарностью взяла ее, с опозданием заметив стоящего рядом Шарлеманя. Мельбурн, казалось, редко где появлялся один, хотя даже совершенно несведущий человек сразу понимал, кто тут главный.
В
– Здесь всегда так многолюдно? – спросила она, поднимаясь по лестнице рядом с ним.
Толпа перед ними расступалась, словно отливающая океанская волна. Один из немногих моментов с тех пор, как все это началось, и сейчас она действительно чувствовала себя принцессой.
– Вы любимица Лондона, ваше высочество, – ответил он. – Все хотят видеть семейство Эмбри, которое, кажется, принесет Лондону свежий ветер.
– Кажется? – с деланным удивлением повторила она.
– Вы снова нанесли мне удар, – заметил он с насмешкой в голосе. – Кто знает, скольких еще вы могли покалечить.
– Только вас, Мельбурн.
– Можете называть меня Себастьяном, если хотите.
Жозефину охватила дрожь.
– Я подумаю.
Наверху толпа была не столь плотной. Жозефина узнавала людей, которых уже встречала в свете. И поняла, что Мельбурн сказал правду – многие зрители глазели на нее, как и на него.
Когда они шли по все более свободному коридору, Жозефина оглянулась. Хейрек и лорд Шарлемань о чем-то беседовали, вероятно, об охоте. Кончита шла в нескольких шагах позади нее. Удивительно, как вся компания выбралась невредимой из толпы внизу.
– Почти пришли, – сказал Мельбурн низким интимным голосом, вскользь посмотрев на нее.
– Этот театр намного больше, чем в Морант-Бей.
Он кивнул:
– И Лондон больше, чем Морант-Бей.
– Я всегда беру с собой компаньонку, – продолжала Жозефина. – А почему здесь ваш брат? Защищать вас?
– От вас, вы думаете?
– Кого еще вы боитесь?
Улыбка, от которой замирало сердце, тронула его губы.
– Мой брат должен занимать Хейрека на случай, если нам понадобится удалиться в уединенную комнату.
– А если я этого не захочу?
– Я оставлю это на ваше усмотрение, ваше высочество.
Мельбурн выпрямился.
– Прошу. – Откинув роскошный красный занавес, он жестом пригласил ее в свою ложу.
Жозефина будто шагнула в другой мир. Театр был втрое больше того, который она часто посещала на Ямайке. Ряды зрителей внизу напоминали сверкающий разноцветный океан. И все эти люди увидят, что она сидит в ложе с двумя герцогами и лордом. Жозефина улыбнулась. Даже ее отец, наверное, о таком не мечтал.
– Ваше высочество и вы, Хейрек, садитесь в первый ряд, – сказал Мельбурн. – Мы с Шеем склоняемся перед вашей популярностью.
Но она хотела сидеть рядом с ним! Впереди стояли три кресла, сзади – четыре. Кончита уже устроилась в углу, откуда ее почти не было видно. Жозефина не думала, что лорд Шарлемань пожелает сидеть сзади в одиночестве.
Мельбурн подвинул ей кресло.
– Вам придется представить, как я сижу позади вас, смотрю на вас, на мягкий изгиб вашего уха, – пробормотал он, когда Жозефина села.