Рерайтер
Шрифт:
Сама защита прошла скучно, зачем изводить студента, если работу уже не раз рассмотрели со всех сторон и заранее получили оценки уважаемых людей, так задали пару дежурных вопросов, и на этом всё. Стоило пять лет учиться, из-за двух вопросов. Шучу, конечно.
Вот и сбылась мечта идиота, усмехнулся я, теперь надо получить корочки и вперёд, военком ждёт добровольца.
Дальше всё слилось в непрерывную череду обязательств: почистить шестнадцатую Эврику от файлов, передать неиспользованные микросхемы по акту, подписать
— Ну, вы же видите в выписке ЗАГСа, что претензий мы к друг другу не имеем. К тому же она через месяц выходит замуж, какие у неё могут быть претензии?
— Ну, не знаю, молодой человек, — причитала при этом ответственная работница, — а вдруг она вспомнит об этой квартире и предъявит претензии?
— Так а вы-то здесь причём? — Усмехаюсь я, понимая всю подоплеку ее нежелания выдавать ордер, но обломится. — Исполком ей никак не сможет помочь, тут нужно решение суда. Вот пусть суд и решает, вы же не имеете права принимать решение без него.
Это ей такой тонкий намёк, мол, кончай чудить женщина и выполняй свои обязанности.
Поохав и пожаловавшись на несправедливость в жизни, она всё же выдала мне ордер. Дальше председатель кооператива, где мне выдали ключи, и следом в ЖЭК, где требовалось встать на учёт.
А ничего так квартирка мне досталась, отделка замечательная, на полу дубовый паркет, окна из выдержанной древесины, это видно по тому, что щели за время зимы не появились, ну и остальное тоже на уровне. Правда это уровень семидесятых, а никак не двухтысячных, но один чёрт хорошо.
Врезка новых замков, укрепление двери, навеска шкафов на кухне, приобретение минимального набора мебели, посуды, постельного белья… всё это необходимо было сделать до того как. А ещё потребовалось написать доверенность на представление моих интересов по квартире на имя Стольникова, человек он серьёзный и надёжный, кому ещё доверять как не ему.
— Ну что, Климов, пляши, — говорит мне секретарша Борисова, — тебе дали направление в ЦКБ при ВЗПП, радуйся, там квартиру в новом доме дают.
— Э… А нельзя расшифровать эту белиберду? — Остаюсь в непонятках.
— Это Воронежский Завод Полупроводниковых Приборов, — мне становится понятно, что Борисов от щедрот своих решил засунуть меня куда-то очень далеко. И насчёт квартиры явный обман, молодому сотруднику, приехавшему по направлению, не то что квартиры в новом доме не видать, но и комнату в старом доме вряд ли выделят.
Но этому у меня
— Я очень рад, что мои усилия, наконец, оценили, — улыбаюсь ей американской улыбкой, — но разве отличникам не предоставляют право выбора?
— Это на усмотрение руководства института, — заявляет она мне, — а зачем выбирать, если это лучше из всего что есть?
— Очень интересно, какие же варианты тогда худшие? Очень жаль, но вынужден отказаться от предоставленной чести.
— Это почему? — Её улыбка превращается в оскал.
— Армия вспомнила об одном из своих сыновей, — говорю я и протягиваю ей выписку из военкомата.
— Подожди, а ты был на военной кафедре?
— Да, только что от-туда, — там уже приняли к сведению, осталось вас в известность поставить. Вот, ставлю.
— Подожди, но без зав кафедрой я не могу зарегистрировать этот документ, — упирается она, тебе надо прийти завтра.
Ага, я специально подгадывал, когда Борисова не будет, а она предлагает мне его дождаться, нет уж, такого счастья мне не надо.
— Извините, конечно, — пожимаю я плечами, — но мне Борисов без надобности, я принёс документ, вы его должны зафиксировать в своём журнале. Остальное меня не касается.
— Ну как же, — начинает причитать она, — у тебя же распределение.
— Не я первый, не я последний, — говорю ей очевидные вещи, — студенты и раньше повестки получали, так что процедура должна быть отработана.
— А ты знаешь, что после службы, ты должен вернуться на предприятие, куда тебя распределили? — Пытается она хоть как-то зацепить меня.
— Вот и хорошо, — делаю радостное лицо, — значит, место работы останется за мной.
При этом и я, и она прекрасно знаем, что Армия всё спишет, а своим распределением они теперь могут только подтереться.
— Ты не ленись, пиши чаще, — шмыгает Алёна, провожая меня у военкомата, — и почему Борисов такой подлец? Это же надо в Воронеж распределение подсунуть. А ты бы и ректору пожаловаться мог.
— Не мог, — перебираю пальцами её волосы, — на это и был расчёт, тогда бы меня куда-нибудь ещё дальше законопатили. Всё это делалось, чтобы я на полусогнутых под защиту ректора пошёл, продолжил обучение, а там бы они из меня верёвки вить стали. Вот и тебе, надо знакомство со мной в секрете держать.
— Ладно, иди, — в очередной раз хлюпнула она, — а то лейтенант уже на часы смотрит.
Я нехотя отстранился от Алёны, подхватил свою сумку и направился к автобусу. Сейчас на вокзал и дальше к месту службы, буду служить на границе. Почему там, а не в ракетных войсках? А тут есть резон, пограничниками другая служба командует, на них власть военных не распространяется. И хорошо, что в свое время я в анкете указал, что языками не владею, а то могли и в службу радиоконтроля законопатить.
<