Рерайтер

Каталкин Василий

Да уж, горбатого могила исправит, поэтому обращаюсь к директору:

— Иван Петрович, через неделю у нас начинаются экзамены, там и посмотрим.

— Так если у тебя нервное, то действительно как ты сочинение писать будешь? Тебя же опять прихватит.

— Не, там не прихватит, — мотаю головой, — сочинение я легко напишу.

— А устный экзамен?

— Так там же не одна Анна Андреевна будет, попрошусь к другому учителю, — пробурчал в ответ и тут же напрягся.

Расплата последовала мгновенно:

— Ты что говоришь? Думаешь, я тебя специально валить буду? — Задохнулась от возмущения учительница.

— Есть такое подозрение, —

не стал отрицать я, — вы же уверены что я здесь всех обманываю.

— Да ты… ты…

— Все с тобой понятно Климов, — наконец-то вмешался директор, — покажешь свои знания на экзаменах. Но учти, на устном по литературе буду лично присутствовать, и раз ты тут наговорил с три короба, гонять тебя не только по билету будем.

— Хорошо, — пожимаю плечами, мол, мне это не страшно. А действительно, чего переживать, лишь бы «железяка» как в прошлой жизни не подвела, а то с нее станется.

Покидая кабинет, я размышлял, почему директор безоговорочно не стал на сторону учителя по литературе? Непонятно, он ведь должен был хотя бы формально поддержать ее, но этого не произошло. Так-то Анна Андреевна учитель строгий, не понаслышке знаю, сколько она требований предъявляла ученикам, и неуды она раздавала не оглядываясь на успеваемость. Наверное, это и не устроило Ивана Петровича, ему, как и всему директорскому составу школ города нужны показатели, а тут… А тут появилась возможность надавить на нерадивого педагога, и если удастся показать ее некомпетентность.

И вообще, чего это я должен здесь переживать, благодаря решению директора тройки у меня в аттестате не будет, поздно стараться, учебный год закончился, теперь в крайнем случае мне грозит лишняя четверка, а она особой погоды не сделает, средний бал все равно на пятерку вытягивает. Да и хватит об этом, что-то много переживаний, все-таки хоть и живу, можно сказать, третью жизнь, а гормоны шумят, пытаются рулить моей тушкой помимо разума.

А экзамены прошли на ура, сочинение писал под плотным наблюдением сразу двух учителей, все-таки скандал с учителем литературы стал достоянием гласности, и чтобы у них не осталось сомнений в моей честности, сумел уговорить Валеру Петрова уступить мне место на первой парте. Двадцать минут и сочинение готово, а чего здесь сложного, в черновике не черкал, творческими раздумьями не увлекался, просто переписал текст, любезно предоставленный Вычислителем. Хорошо, что можно было сразу положить сочинение на учительский стол и покинуть класс, этим и отличаются экзамены от обычных контрольных работ.

Устные экзамены по литературе тоже проскочил одним из первых, взял билет и сразу без подготовки сел отвечать, директору, который специально ради меня пришел на экзамен, осталось только многозначительно хмыкнуть. Здесь Вычислитель тоже меня «в беде» не оставил, но я не сильно-то на него ориентировался, вопросы все были знакомы, а косноязычием я не страдал. Когда покидал класс, оглянувшись, увидел, как краснеющая учительница литературы «плавится» под хмурым взглядом Ивана Петровича. Хоть и не держал я зла на недружелюбно настроенного педагога, все-таки это лишь маленький малозначимый эпизод в моей жизни, но на сердце сразу как-то легче стало, нашла все-таки «награда» своего героя.

После торжественного вручения аттестата на выпускном оставаться на вечерние посиделки не стал, мне и так эта школа надоела хуже горькой редьки — шутка ли, одно по одному третий раз — поэтому ушёл по-английски. А то с выпускников станется

еще ночные гуляния устроить, ведь, несмотря на запреты, молодежь все равно как-то умудряется достать «портвешок», как же без алкоголя войти во взрослую жизнь.

* * *

14. 07.1967 г.

Четвертая пилотируемая лунная экспедиция.

Цель — высадка экипажа на поверхность Луны.

Состав 1: сборка, пилотируемый корабль «Заря-3», Разгонный Блок (РБ-3), экипаж — 1 чел.

Состав 2: сборка, пилотируемый корабль "5К-Л2, Лунный модуль ЛК-3, Разгонный блок(РБ-3), экипаж — 2 чел.

* * *

— Таймыр три, — раздается в наушниках голос оператора центра управления полетами, — примите данные по корректировке программы. Код 523.

Ага, наконец-то пришли расчетные данные, Сергеев повернулся к левой панели и снял оттуда планшет закрепленный резинкой.

— Таймыр три, готов принять. Код 214.

Дальше ему пришлось минут десять писать строчки цифр, постоянно повторяя то, что ему только что диктовал оператор. И обязательно в конце любого сообщения требовалось передать код из таблицы, чтобы убедиться, что разговор ведется именно с тем, с кем положено. В конце он внятно прочитал всё, что записал во время сеанса связи, и только получив подтверждение оператора, приступил к вводу данных в контроллер управления.

— Так, вторая декада: три, один, пять, ноль, ноль, три, семь, три, ноль, два. Третья декада: ноль, два… Шестая… Первая группа команд введена, теперь требуется нажать ввод, дождаться загорание индикатора «Готово». Ага, есть, теперь вторая группа…

Вообще-то космонавт слышал, что уже давно есть системы, которые позволяют вводить корректировки прямо с ЦУПа, ими пользуются при программировании спутников, но вот почему-то при наличии на борту корабля космонавтов предпочитали обходиться без этих новшеств, уверяя, что так надежней. «Враг не дремлет, враг не спит», вспомнил он присказку одного из инструкторов, который учил их работать с блоком управления. Ну и зря, уж слишком долго приходилось возиться с программатором, который состоял из шести линеек зубчатых колесиков (декады), их требовалось повернуть так, чтобы оказалась видна нужная цифра, а потом ещё проверить и подтвердить ввод. За правильность введения первых команд можно было не опасаться, а вот если требовалось ввести больше двадцати, то сказывалась усталость космонавта и резко возрастала вероятность ошибки, поэтому ЦУП старался обойтись командами, количество которых было меньше двадцати.

— Черт, накаркал, — с досады сплюнул космонавт, когда увидел загоревшийся красным индикатор «Ошибка ввода», хотя не так уж и страшно, надо только вернуть адрес группы команд назад, очистить данные и снова повторить набор цифр на декадах. Закончив нудную работу и еще раз проверив результат подекадно, Сергеев запустил программу в работу. Корректировка орбиты корабля будет произведена только через два с половиной часа. И все-таки он не понимал, зачем такие трудности, ведь космонавт во всей этой цепочке и есть самое слабое звено. Одно дело, когда он потеряет связь с Землей, и ему самому придется рассчитывать орбиту и вводить команды управления кораблем, имеются такие инструкции, и тут уж никуда не денешься, и совсем другое, когда полет идет точно по расчетным данным с Земли.