Решальщики. Движуха
Шрифт:
— День добрый… В Боткинскую я правильно попал? В смысле… Не я попал… тьфу-тьфу-тьфу, а… Ага… Старший оперуполномоченный Шалимов беспокоит, из 71-го отдела… Ну как там наш пациент?.. Да-да, Пегов. Именно этой масти… Прекрасно. То есть можно забирать?.. Благодарю покорно. А вы не могли бы попросить к трубке нашего товарища? Он там где-то рядышком ошива… хм… стережет… Конечно-конечно, я повисю… в смысле — подожду…
Гордеев покинул отдел полиции подавленный и злой. Красноречивое выражение морды лица его в эту минуту буквально просилось на холст маслом: «Крови нет — менты попили».
А зол был Кирилл большею частию на
20
В данном случае имеется в виду зоновский так называемый «знак отличия». Как правило, представляет собой четырехугольник черной ткани с надписью «должности». Название идет от жаргонного «косяк», т. е. ошибка, глупость, неблаговидный поступок. Происхождение термина объясняется просто: сотрудничество с администрацией зоны — очевидный «косяк» для осужденного «правильного пацана».
Разумеется, винить в происходящем следовало только себя.
Следовало — но не хотелось.
Так что сейчас Кирилл мысленно костерил Бажанова с его идиотской затеей, на которую он, Гордей, изначально подписался с крайней неохотой. Ибо на собственной шкуре успел прочувствовать, что шутки с Брюнетом — чреваты. Прочувствовал, однако «шутканул» снова. А в итоге…
«Идиот! Боже, какой идиот! Купился, как ребенок, как самый распоследний фраер!» — матерился про себя и вокруг себя Кирилл, а в мозгу меж тем угодливо всплыла картинка с самодельным плакатиком, кнопочками пришпиленная в кабинете замначальника родного местечкового полицейского отдела майора Митрохина:
«ЗДЕСЬ НИЧЕГО НЕ ВЫДАЁТСЯ! ТОЛЬКО ДОДАЁТСЯ!»
Э-эх! И почему она не «всплыла» хотя бы полчаса назад?!!!
В начале восьмого во двор Асеевых вкатила служебная «магистральная» «фронтера». Отдав распоряжения Коле-Ване: «Кури пока, минут через десять обратно поедем», — Петрухин выбрался с первой парты и направился к родному «фердинанду», выставленному строго напротив подъезда, в котором проживало немногочисленное семейство потерпевшей.
Он толкнул в сторону тяжелую салонную дверь микроавтобуса и удивленно присвистнул: внушительные запасы питьевой воды, два пакета со жратвой, миниатюрный DVD-проигрыватель со стопочкой компакт-дисков, заботливо припасенные две пустые бутылки с широким горлышком [21] — похоже, мобильный наблюдательный пункт был развернут с прицелом на затянувшееся осадное положение.
21
При длительном стационарном наблюдении таковые используются в качестве «мочеприемников».
— Ты чего, на всю ночь решил остаться? — забираясь внутрь, с легкой усмешкой поинтересовался Петрухин у возлежавшего в шезлонге напарника.
— Я обещал Яне, что с ее близкими ничего не случится, — очень серьезно откомментировал усмешку Купцов.
— На фига
— Я распорядился, чтобы штатные с утра выставились. А этой ночью лучше сам посижу, так мне спокойнее будет.
— Ну-ну… Думаешь, по выходе Яны из больнички зачтется? — Леонид метнул в приятеля негодующий взгляд, и Петрухин, дурачась, начал истово креститься. — Все-все, молчу! Чур меня! Сказал глупость, был как всегда неправ… Кстати, ты так и не сказал: в какую больницу ее отволокли?
— ВМА, военно-полевая хирургия.
— Ммм… Однако, тесен мир.
— В каком смысле?
— Да это я так… О своем… Ну что, дружище, «думали свежи, а это всё те же»?
— То есть?
— Похоже, версия твоей Яночки касательно «тарасовских» подтверждается.
— Моей?
— Хорошо, пусть будет нашей. Общей Яночки, — снисходительно согласился Петрухин. — К слову, о чем-то подобном я догадывался уже после утреннего посещения «Океана».
— И на чем зиждилась подобная прозорливость? — ревниво поинтересовался Леонид.
— Чего-чего делала моя прозорливость?.. А, ладно, не суть. Короче, помнишь, перед тем как граната взорвалась, эти уроды с воды в салон сперва какой-то предмет зашвырнули? Он еще аккурат на столик приземлился?
— Что-то такое влетело, да. То ли серебристого, то ли стального цвета, — подтвердил Купцов. — Правда, я так и не успел толком разглядеть.
— Я тоже. А вот утром выяснил: то была пачка сливочного масла.
— ?!!!
— Я говорю: стандартная магазинная упаковка в твердой фольге.
— Не понял? И чего? Вернее — за фига?
— Масло классическое. То бишь «Вологодское». Теперь вкурил?
— Полагаешь, это было что-то типа черной метки?
— Иных разумных объяснений придумать не могу.
— Ну… допустим. Кстати, а почему ты на сборище у Брюнета за это не рассказал?
— Не хотел раньше времени нервировать старика. Опять же, других вещественных доказательств причастности «тарасовских» у нас тогда не было.
— А теперь есть?
— Теперь есть. Накось подывысь! — С этими словами Петрухин достал из внутреннего кармана и сунул приятелю парочку отпринтованных фотоснимков. Судя по разрешению, распечатанных с «цифры» камер слежения. — Ты этого персонажа, часом, нигде не встречал?
Купцов всмотрелся в не лучшего качества изображение, задумался:
— Наверняка сказать не готов… Тем не менее очень смахивает на чертилу, что вел за нами слежку в вологодской командировке.
— Ай, маладца! Вот чуйкой чуял что это «жу-жу» — какое надо «жу-жу», — обрадовался Дмитрий, сграбастывая и убирая картинки.
— Блин! Да ты человеческим языком объяснить можешь? — недовольно пробурчал Леонид.
— Потом, дружище, все пояснения потом. А сейчас категорически нет времени. — Петрухин посмотрел на часы. — О! Аллес капут. Горю, как фашист под Курском.
— Димк, погодь… Я что-то очень важное хотел тебе сказать… Щас… Ах да, вспомнил! Комаров заблуждается — Янка, она вовсе не самая первая с корабля ушла. По крайней мере я своими глазами видел, как еще раньше с гостевой парковочки представительский «мерс» выползал.
— Даже так? Любопытно.
— Именно! Надо бы нам оперативненько выяснить, кто из приглашенных гостей в тот вечер на шестисотом прикатил.
— Да там много чего «надо бы». Выяснить. Вот только когда все успеть?
— Да куда ты все торопыжишься-то? Между прочим, я рассчитывал, что мы с тобой сейчас посидим трошки — мозговой штурмец проведем, фляжечку коньку раскатаем. В салоне как раз 0,5 «киновского» завалялась.