Решальщики. Движуха

Константинов Андрей Дмитриевич

— Есть такая. Около трех ночи возле «Василеостровской» брошенную нашли. А потом к нам на стоянку перегнали.

— Не понял? Почему к нам?

— Потому что дежуривший этой ночью оперативный дежурный лейтенант Махалин — конченый мудак.

— Это даже не обсуждается. Но я все равно не понял — какая связь?

— Да так. Есть там… короче, нюансы, — уклончиво ответил Шалимов, не желая вдаваться в подробности при постороннем. — А ты с какой целью интересуешься?

— Да вот, хозяин явился. Он же — заявитель,

товарищ Гордеев. Жаждет получить свое счастливо обретенное движимое имущество.

Шалимов впервые посмотрел на посетителя с интересом.

Посмотрел — словно отсканировал. И сделал это ТАК, что Гордееву резко сделалось неуютно и тревожно. Что, в свою очередь, бросилось в глаза Шалимову, и его интерес сделался «еще интереснее».

— А позвольте… э-э-э-э… По моим сведениям, вы являетесь носителем… хм… первичных мужских половых признаков. Меж тем как сия тачила, если верить компУтеру, висит на, не побоюсь этого слова, женщине? С большой Ж. Здесь Ж. — буква.

— Я… это моя… В смысле — машина. Я пользуюсь по доверенности. И вообще. Покупаю.

— Ах, вот как? Тогда понятно. Извините, как вас по имени-отчеству?

— Кирилл Николаевич.

— А позвольте, Кирилл Николаевич, взглянуть на вашу паспортинку?

— Да-да, конечно-конечно…

Гордеев суетливо сунул руку во внутренний карман, достал краснокожую книжицу и протянул оперу.

— Работает? — поинтересовался у Серёжи Шалимов, кивая на стоящий в углу ксерокс.

— Два дня назад работал. А сегодня я еще не запускал.

Оперативник включил чудо-оргтехнику — та с готовностью заурчала, и Шалимов взялся деловито ксерить странички гордеевского паспорта. Продолжая между делом задавать вопросы:

— А телефончик ваш, контактный, озвучьте — будьте ласка.

Слегка ошалевший от такого напора Гордеев машинально озвучил десять цифр новой симки, номер которой на сегодняшний день был известен лишь пяти человекам. Включая, естественно, Бажанова и Катьку.

— А когда изволили к нам приехать? — невинно поинтересовался опер, занеся цифИру в лохматый, видавший виды блокнотик.

— В четверг утром. А… какое это имеет значение?

— Остановились в гостинце?

— Нет. У одной… хм… знакомой.

— Ага, значит, на частной квартире. Адрес?

— Послушайте! Я не понимаю… Это что, допрос?

— Нет, это не допрос. Так какой, говорите, адрес?

Загипнотизированный уверенно-наглой интонацией опера Гордеев продиктовал адрес Катерины на Комендантском, получив взамен паспорт.

Упрятав документ, он собрался с духом и, стряхивая с себя оцепенение, как бы сурово вопросил:

— И все-таки: когда я смогу получить «форму три» и забрать машину?

В ответ Шалимов пихнул ему прямоугольник визитки.

— Вот, здесь мои телефоны — служебный и мобильный. Позвоните ближе к концу следующей недели. Возможно, я уже смогу сообщить что-то

определенное.

Гордеев явно стал в тупик. В эту минуту ему было очень не по себе, потому как ситуация развивалась если и по плану — то совсем не по тому, который замыслил он, направляясь в полицию.

— Вы издеваетесь? — повысил голос Кирилл Николаевич. Впрочем, «повысил» он его сугубо в теории, а вот на практическом выхлопе образовался, скорее, писк. — Машина нужна мне сегодня. Крайний срок — завтра. Потому что в понедельник я должен быть в Череповце!

Оперативник равнодушно пожал плечами:

— Вообще-то проблемы индейцев шерифу до звезды… Но, если не ошибаюсь, через Череповец у нас ходит масса поездов. С Ладожского вокзала.

— Я не собираюсь ехать поездом! Вы обязаны вернуть мне мою машину!

— Лично я вам ничего не обязан, — не согласился с такой постановкой вопроса Шалимов. — Еще раз повторяю и разжевываю: ваш автомобиль помещен на спецстоянку на время проведения следственных действий. Которые продлятся в идеале — с неделю, а в худшем случае — до второго пришествия. Но, надеюсь, второго не случится. Здесь я имею в виду — худшего. Потому как за пришествие — не уверен.

— Каких еще следственных действий?

— А вот этого я вам пока сказать не могу. Не имею права.

— Идиотство какое-то! Я… — поперхнулся возмущением Гордеев. — Я буду жаловаться вашему руководству!

— Флаг в руки. А барабан… хм… наверняка сами знаете куда?

В течение суток последовательно потерявший, нашедший и вновь потерявший машину проситель-заявитель одарил бездушных оперативников испепеляющим взглядом и, резко развернувшись, покинул кабинет.

Покинул молча, но зато громко хлопнув дверью.

— М-да… — задумчиво откомментировал уход терпилы Шалимов. — Любопытный персонаж. Как говорил мой покойный дед: «По роже видно, что не из простых свиней».

— Ты полагаешь?

— Однозначно. Но при этом старательно косил под дурачка. Отсюда вопрос: на хрена?

Тем временем Серёжа вылез из-за стола, добрел до оставленного Гордеевым пакета и с интересом заглянул внутрь:

— Ух ты! Вологдский бальзамчик! Онежский балычок!.. Эх-хе, сразу видно: с душой человек подошел! А ты ему: «Позвоните в конце недели».

— Это что такое?

— Да вот, гость Северной столицы заслал. В качестве гуманитарки.

— Догони и всё верни, — мрачно порекомендовал Шалимов.

— Щас! Что я, мальчик, бегать за ним? — резонно возразил Серёжа. — Человек забыл у нас свой пакетик. Вспомнит — вернется. Ну а не… будем что-то решать. Балычок-то свеженький, а холодильник у нас давно тютю… Кстати, Шалимыч, а чего там не так с его тачкой?

— Есть основания полагать, что вчера именно этот «БМВ» на Добролюбова сбил женщину. В понедельник криминалисты пришлют официальное заключение.