Решатель
Шрифт:
Как оказалось, эта теория имеет все шансы на существование. Через десять минут наблюдения за происходящим на широком экране недавно купленного телевизора, я поймал себя на том, что впал в легкую медитацию, экспериментируя с течением Ки внутри собственного тела. Пригревшаяся сбоку жена попросту заснула, лишь чуть заметно дёргая щекой на раздражающие вопли ведущего очередного шоу.
Что же, видимо, это не для нас.
На следующий день я, после школы пришёл в резиденцию семьи Суньига. С собой у меня были сумки с продуктами, определенная сумма наличности и неожиданно хорошее настроение.
Джакобо, несущий на своем теле многочисленные следы побоев, был теперь куда более спокойным и вежливым молодым человеком, который сходу приложил немало усилий, чтобы сломать лед как между ним и сестрами, так и между всеми четырьмя обитателями дома и их новым учителем. Объясняясь на английском, я довел до девушек ту же информацию, которую ранее пытался вбить в их старшего родственника, и те, подумав какое-то время, согласились с новостью о том, что бояться меня контрпродуктивно. Тут уже прослеживалось определенное влияние Эны.
— Расскажите мне причины, по которым так плохо сражаетесь, — попросил я девушек, перекидывая мяч на их поле.
Как выяснилось, существует один закрытый клуб для девушек и женщин Старых родов, называющийся «Коллегиа Прагматика». Он объединяет, можно сказать, их большую часть в одну большую и довольно дружную семью, позволяя каждой «надевшей черное» аристократке постоянно иметь себе противниц для боя. Противниц нужного уровня и умений. И, разумеется, из клуба можно легко вылететь, став чрезмерно сильной. Низкие же боевые способности компенсируются тем, что слабым бойцам нужно куда реже проводить схватки, а то, что их прогресс при этом совершенно ничтожен — никого не волнует.
В отличие от «яркоглазых», рождающих новых членов рода, от обычных женщин Старшие рода многого не ожидают, потому что это «многое» должно быть завязано на искреннем желании посвятить свою жизнь самосовершенствованию, и при этом сопряжено с огромными рисками. Разница между мужчиной и большинством женщин такова, что первые могут убить последних одним-двумя ударами. Так что…
Девушки были такими же, каким был и сам Джакобо, отброшенными картами, неожиданно ставшими козырями. Здесь и лежала у нас с ними загвоздка: без нормальной выработки Ки их невозможно было учить, а получить её они могли, лишь став относительно приличными бойцами.
— Мы согласны! — выпалила младшая, мельком взглянув на старшую, — Я не хочу идти в подстилки к другому роду! Они уничтожат нас! Наши души!
— Будут вытирать о нас ноги, пока мы живы, — мрачно кивнула Имелда, — Если вы сможете нам помочь, сделать хотя бы такими же, как ваша сестра…
— Сделаю, — кивнул я, — Причем быстро, очень быстро.
— Джакобо может быть против… — старшая испуганно посмотрела на дверь, как будто бы боясь, что брат их подслушивает.
— Мы с ним нашли общий язык, — солгал я, — Он принял меня как полноценного учителя вашей семьи. Можете у него спросить сами.
— … точно?
— Сейчас спросим.
Внешняя, социальная, часть биоробота по имени Джакобо де Суиньга претерпела крайне мало изменений, которые полностью укладывались в канву «до меня донесли истину кулаками, и я готов бороться за жизнь».
Чтобы меня тут же догнали. Имелда.
— Мистер Кирью… — девушка почти панически оглядывалась назад, — А можем мы с сестрой, как к своему учителю, попросить у вас покровительства? Видите ли, мы боимся брата, он, в последнее время, весьма…
— Можете, — спокойно кивнул я, — Мой мобильный у вас есть. Если что-то случится, то сразу звоните. Помощь прибудет через несколько минут. Этот район города под нашей защитой.
Джакобо теперь скорее отгрызет себе руки, чем тронет сестер.
Сам подчиненный мне человек уже приступил к основному упражнению, попытками отследить движение Ки в медном стержне. Его же сестрам, после короткого периода физических тренировок, придётся выйти на улицы Токио, принимая вызовы других бойцов. Следить, чтобы это были полные слабаки, я не собираюсь, о чем их заранее предупредил.
Придя домой, я обнаружил там гостей, целую супружескую пару, пребывающую в тоске, томлении и печали. Родители, не решившись соваться к распекающей брата сестре, подумали, что будет неплохо навестить меня и узнать, так сказать, прогнозы.
— За каким демоном вы вдруг решили отправиться жить в другую страну, бросая своих трех детей, м? — задал я им напрашивающийся на язык вопрос. Разумеется, дождавшись, как приличный хозяин, когда Мана раздаст гостям чай.
— Этому есть несколько причин, — неожиданно серьезно ответил отец, — Во-первых, я обещал когда-то твоей матери, что мы попробуем пожить за рубежом. После того, как вы вырастите. Во-вторых…
Тут он замялся, но слово взяла мать. Фыркнув, она пояснила, что отец был на важной должности, под корпоративными контрактами, для его начальства все счета Харуо Кирью имели полную прозрачность. И когда увидели два движения средств, одно почти на двести миллионов йен расхода, а второе на двадцать четыре миллиона прихода (это мне первый крупный транш от «Нексу» пришёл), то… вопросов к отцу не появилось, однако, подобное финансовое поведение сочли неприемлемым.
— Проще говоря, видя такие движения, твою лояльность сочли ненадежной, так что ли? — попробовал понять я.
— Естественно, — Харуо развел руками, — Я же переговорщик. Никто не доверит мне многомиллионные сделки, если компания перестала быть моим основным источником дохода. Репутация и выслуга лет являются аргументами, но, сын…
Не в таком случае. Понятно. В принципе, ничего необъяснимого, да и пассивный доход, идущий с вложений, акций и «Нексу» покрывает потребности семьи, да и аргументы вполне, весомые, но…
— Кира-чан, — вступила в разговор необычайно серьезная мать, — Давай не будем притворяться. Мы с Харуо — паршивые родители! Эну и Такао воспитывал ты! Теперь, когда ты ушел из дома и живешь сам, мы как будто бы зависли в каком-то пузыре. Каждый день повторяет предыдущий, Эна с Такао становятся… обычными детьми. Да, они ходят к дедушке, мы все бегаем по утрам, смеемся, шутим, но это уже не то.