Решение
Шрифт:
– Милая, все не так просто, - выдохнула Кэрол, понимая что так и не нашла нужных слов, а София только скривилась, показывая, как ей надоели такие вот отговорки матери.
– Спи лучше. Закрывай глазки и засыпай.
Поцеловав молча закрывшую глаза дочку, Кэрол вышла из ее комнаты, плотно прикрывая дверь и идя в спальню. Почему-то после сегодняшнего вечера даже в комнате дочки оставаться было страшно. Страшно, потому что она ощущала свою вину. Понимала, что даже те пару минут, в течение которых она так просто, и ни о чем не думая, держала за руку столь же беспечного вдруг Дэрила – это много. Достаточно для того, чтобы кто-то, пусть даже в толпе и темноте, отвлекся
От одной только мысли о последствиях сдавливало грудь и перехватывало дыхание. Нет. Не думать. Не нужно. Никто ничего не видел. Никто ничего не скажет. Все будет хорошо. И даже если не хорошо, просто нормально – это тоже ее устраивает. Просто, чтобы ничего плохого не происходило – уже много. А хорошее… а о хорошем можно просто помечтать.
О том, что Дэрил вдруг станет другим человеком, придет в их дом, возьмет ее за руку и скажет собираться. Заберет их вместе с Софией к себе и попросит Мэрла перебраться в одну из пустующих квартир. А Мэрл тоже вдруг станет другим человеком и без споров согласится. И они будут жить втроем. И в их доме никогда не будут раздаваться крики. В их доме никто никогда и никого не будет бить и оскорблять.
По утрам они будут собираться за одним столом, и Кэрол будет широко улыбаться, глядя на то, как над тарелками с завтраком склоняются две макушки: Софии и Дэрила. А потом она будет уходить в школу, уже заранее мечтая о том, как вернется домой. Она будет стоять на пороге дома и утопать в объятьях Дэрила, касаться губами его губ, говорить, что уже скучает, и слышать в ответ смущенное бормотание, что все это глупости, и они увидятся через несколько часов. Но, несмотря на то, что все это глупости, по его мнению, он не будет размыкать рук, прижимая ее к себе до тех пор, пока в прихожей не появится София, собравшаяся в школу.
Они будут проводить вместе каждый вечер в тепле и уюте. В их доме будет звучать смех, звонкий голос Софии и негромкий хриплый говор Дэрила. Он, наконец, поймет, что ничем не хуже других, что его любят и ценят. А она, наконец, будет счастлива. А ночью…
А ночью они будут отправляться в свою комнату. В общую комнату. В их спальню. Туда, где можно будет с нервными смешками избавлять Дэрила от одежды, туда, где он будет срывать одежду с нее. Туда, где они оба будут падать на кровать, путаясь в руках и ногах друг друга, задыхаясь, жадно целуясь, крепко прижимаясь, сливаясь в единое целое, шепча имена друг друга, выдыхая слова любви…
Картинки мелькали перед глазами, голос Дэрила, сдавленно зовущего ее по имени, звучал в голове, тело, с готовностью откликаясь на собственные ласки, выгибаясь, а искусанные губы не могли сдержать тихих стонов. Ей никогда не было так хорошо. Ей никогда так сильно никого не хотелось.
И это снова были только мечты. Уткнувшись лицом в прохладную подушку, Кэрол успокаивала дыхание, но задыхалась лишь сильней. Правда, теперь уже не от наслаждения, а от слез. От слез о том, чего в ее жизни никогда не будет. Хотя бы потому, что Эд никогда этого не позволит, а подвергнуть Дэрила ежедневной опасности быть исподтишка убитым ее мужем Кэрол просто не сможет. А еще, потому что Мэрл никогда вдруг не изменится и, конечно, не позволит младшему брату совершить такую глупость. И, конечно же, потому что Дэрил не станет другим человеком. А потому не придет и не заберет ее. Не сделает ни единого шага навстречу, как не делал их до сих пор.
Просто потому что он не такой. Просто потому что он не привык к такому. Просто потому что он и сам не знает, нужно ли ему это.
***
Праздничные выходные дни проходили на удивление спокойно. Эд пропадал по полночи со своими друзьями и отсыпался потом до обеда. Кэрол под предлогом хорошей погоды часто уходила на прогулки с Софией, где к ней присоединялась Лори, пытающаяся с помощью длинных разговоров разобраться в себе и своих мужчинах. Подруга действительно старалась наладить отношения в семье, но в ответ на прилагаемые ею усилия требовала от Рика безоговорочного их принятия, а он до сих пор не мог забыть нанесенную ему обиду. Потому порой был слишком холоден, иногда отказывался говорить или, чего никогда прежде не было, вообще обрывал ее на полуслове. А ее каждый такой случай, в свою очередь, тоже обижал, злил и заставлял вспоминать о том, что с Шейном подобного не случалось.
Зато Карл и София, вынужденные проводить время вместе, пока их матери тихо переговаривались о чем-то, отсылая их гулять в пределах видимости, но не слышимости своей беседы, довольно быстро помирились. Карл даже новые извинения из себя выдавил, которые были приняты благосклонно и без лишнего восторга. Весь этот восторг дочка вылила на Кэрол перед сном, захлебываясь в эмоциях. И хотелось надеяться, что такие доверительные отношения между ними будут всегда. И София в любой ситуации поделится с ней чем-то, пожалуется и попросит совета.
Вот бы и Кэрол кто-то дал какой-то совет. Придумал и решил все за нее. Взмахнул волшебной палочкой: и она уже живет именно так, как хочет, не обращая внимания на Эда и пытаясь найти свое счастье. А это самое счастье ходило где-то там далеко, и за все три дня Кэрол, несмотря на то, что бывала в городе очень часто, почти не видела Дэрила. Лишь пару раз заметила его куртку вдалеке. И это было самым лучшим подтверждением ее недавних мыслей: Дэрил не ищет ни ее, ни отношений с ней. Он бежит от нее, от себя, от своих возможных, даже если они только дружеские, ведь на большее Кэрол старалась не надеяться, чувств. Он бежит, а у нее нет ни сил, ни умений, ни решимости догнать и остановить.
Но рано или поздно спокойствие приходит к концу. Именно так и случилось в первый же день выхода на работу Кэрол. Вернувшись из школы, они с Софией застали Эда дома, чертовски злого и придирающегося к ним обеим по каждой мелочи. И немалых усилий стоило вообще выяснить, что случилось и почему он не на вылазке, как собирался. Оказывается, ночью кто-то повредил все автомобили так, что ни один не был на ходу. И, как всегда, никто ничего и никого не видел. Хотя сомнений ни у кого не было: это тот самый человек или, возможно, люди, которые проникали на склады, выпустили Рэндала и убили ходячих.
Как услышала на следующий день от Лили Кэрол, Губернатор, узнав о таком, устроил большую головомойку всем своим приближенным за то, что они до сих пор не могут найти и обезвредить этого таинственного диверсанта, а потом отправился в участок, где, по слухам, уже немного спокойней сообщил Рику и Шейну, что, если они не предоставят ему преступника в ближайшее время, он решит, что они сами во всем этом замешаны. С самого утра город шептался и пересказывал друг другу все свои догадки, тайком тыкая на тех, кто им казался наиболее неблагонадежным. Или, наоборот, самым большим героем, ведь, по мнению той небольшой группы, которая перед праздниками собиралась у Дейла, и о которой не знал никто чужой, все действия загадочного человека совершаются с добрыми намерениями.