Решение
Шрифт:
– Да что ты можешь думать! Дура!
– хмыкнул он, переглядываясь с Дуэйном.
– Ну, Карл, ну, прости, пожалуйста, - заныла София.
Незамеченная увлеченными своими проблемами детьми Кэрол не выдержала:
– По-моему, это Карл должен извиниться. Ты как разговариваешь? Почему ты позволяешь себе…
– Как хочу, так и разговариваю! Мы не в школе, тут вы мне не учительница, - выкрикнул он последние слова, уже убегая вместе с другом в сторону своего дома.
А взгляд насупленной Софии показал, что, по ее мнению, вмешательство матери лишь все испортило. Кэрол мягко подтолкнула хлюпающую
– Руки мой и садись кушать, - Кэрол дождалась, пока дочка выполнит требуемое, налила и себе супа в тарелку и тоже села за стол.
– Что у вас случилось, не хочешь рассказать?
– Ничего, - уныло перемешивала остывающий суп ложкой София, но через минуту не сдержалась.
– Просто я сказала, что нужно было и Патрика позвать сегодня к нам играть, но за ним идти надо, а Карлу и Дуэйну не хотелось. Даже за Лиззи с Микой не хотелось. Но я просто сказала, что вместе было бы веселей!
– И за это ты извинялась?
– Они разозлились, сказали, что я ною и могу сама идти за кем хочу, если мне с ними скучно, и что им без меня точно скучно не будет, и вообще, лучше бы я им не навязывалась…
– И ты снова извинилась, - не понимала Кэрол.
– И после того, как Карл сказал тебе нехорошее слово, ты тоже извинилась. София, милая, это неправильно. Это он перед тобой виноват и должен извиняться. Ты вполне могла сделать предложение позвать к вам играть остальных. Это твое мнение и желание, ты не должна за него ни оправдываться, ни извиняться. И ни в коем случае не должна извиняться, когда тебя обзывают и грубо с тобой говорят!
– Папа тебе и похуже говорит. А ты извиняешься, - пожала плечами София, без аппетита принимаясь за суп.
Задохнувшись на вдохе, Кэрол виновато опустила голову. София права. Кэрол каждый раз только извинялась перед Эдом, прислуживала ему и никогда не обижалась ни на что. Во всяком случае, никогда не показывала своей обиды. И дочка все это видела. Все эти годы она наблюдала за родителями, делала какие-то выводы, впитывала, как губка, и решила, что это – единственно возможный сценарий отношений. Женщина – безропотное вечно виноватое существо, а мужчина – царь и Бог, который может безнаказанно говорить и делать что угодно.
– Да, папа говорит. И я извиняюсь. Но не должна так делать. Не должна была в самом начале. Должна была просто взять тебя и уйти, - вздохнула Кэрол, отставляя от себя почти полную тарелку и с болью глядя на светлую макушку склоненной над супом дочки.
– А потом стало слишком сложно. Вот если бы я сразу все пресекла. Но мне тогда некому было сказать, что так нельзя. У меня уже не было мамы.
– Прости, мамочка.
– Ничего. Ты кушай. Сейчас чаю налью. А вечером поговорю с миссис Граймс, она должна за книжкой ко мне заглянуть.
– Не надо! Не говори ей! Карл тогда совсем со мной разговаривать перестанет! А с кем мне еще дружить?
– вскинулась София.
– С Патриком. С Микой. С другими детками, они, конечно, маленькие, но все же… Милая, мама Карла должна знать, как он
Лори зашла уже через пару часов, и Кэрол попросила ее задержаться на несколько минут, пересказывая сценку, свидетельницей которой невольно стала. Подруга хмурилась, охала и кивала, соглашаясь с тем, что Карл был неправ, и что с ним необходимо поговорить по этому поводу.
– Я Рику расскажу, думаю, он лучше справится с этим разговором. Тем более он и так собирался. Карл в последнее время неуправляемым стал, и мне пару раз нагрубил. Утром Рик услышал, наверное, уже подготовил речь. Это все я виновата… - вздохнула она.
– Почему ты? У Карла просто переходный возраст начинается. София тоже то в смех, то в слезы постоянно.
– Переходный возраст на фоне того, что у нас дома творится…
– Мне казалось, вы на Рождество помирились?
– не стала уточнять Кэрол, что позже Лори снова довольной не выглядела, и это было заметно.
– Помирились. Ровно до того момента, как не решили утром пойти поздравить с Рождеством Шейна и… В общем, там была помада на диване… А я не смогла скрыть своих чувств, когда поняла, что он провел ночь с женщиной, - увидев, как Кэрол приподняла бровь, Лори помотала головой.
– Да, Кэрол, я все понимаю. Я не должна ревновать. Я должна его отпустить. Но сказать проще, чем сделать. И мне казалось, что я вела себя, как ни в чем не бывало, но Рик как-то заметил, сделал правильные выводы и снова закрылся. Ну а Карл, само собой, все это видит и чувствует, - она горько вздохнула.
– Ладно, я пойду, Рик вот-вот вернется. Завтра увидимся!
Ушла она как раз вовремя, ведь вскоре явился к ужину Эд. Обычно он приходил немного позже, и Кэрол с Софией успели отвыкнуть от совместного принятия пищи за одним столом. Да и привыкать к подобному не хотелось: атмосфера на кухне в такие моменты всегда царила напряженная. Кэрол и София вели себя как мышки, стараясь ничего лишнего не сказать и ничего не уронить, чтобы не разозлить Эда.
Вот и сегодня, торопливо накрыв на стол и пытаясь унять нервную дрожь в руках, которая была сильней обычной из-за дневного разговора с Софией, Кэрол бесшумно села на свое место, молясь о том, чтобы все прошло спокойно. Муж находился во вполне благодушном настроении, хоть и сетовал на то, что никакой салют им не нужен, ведь подобный шум может привлечь ходячих, если они вдруг в честь праздника решатся прогуляться где-то поблизости, покинув свои города.
София робко отметила, что она мечтает посмотреть на салют и не может его дождаться, а Кэрол улыбнулась, напомнив, что осталось подождать всего один день.
– Ты что, собралась ее на площадь завтра тащить?
– недовольно буркнул Эд.
– Там же весь город будет!
– пискнула София жалобно, моментально сообразив, что сейчас одно только слово отца может лишить ее праздника.
– Делать больше нечего, как в толпе толкаться по ночам. И вообще ей вроде спать в такое время положено?
– кивнул он на дочку, обращаясь к Кэрол.
– Так что никаких салютов. Сидите дома.