Республика девяти звёзд

Попов Василий Алексеевич

— Вот она, Арташес Геворкович, — слезливым голосом зачастила Венера. — Это она меня с ног сбила… Меня, дежурную! А Олейников и Валявский за неё заступаются.

— Эта?! — Брови Арташеса Геворковича удивлённо взметнулись. — Вот эта самая девчоночка тебя сбила с ног?

— Ну да! Я ей говорю: «нельзя», а она как дёрнет меня за ноги! А я как свалюсь на песок. Даже в глазах потемнело.

— Зачем же ты врёшь? Пионерка, а врёшь! — Маринка покачала головой. — Это же стыдно — врать и наговаривать.

— Значит, ты

её не сбивала с ног? И в глазах у неё не темнело? — весело спросил Арташес Геворкович.

— Ну, с ног я её, конечно, сбила, — призналась Маринка. — И о песок она шлёпнулась затылком, это верно. Только как было дело? Я подхожу к ней — тихо, мирно. И вежливо прошу: «Девочка, позови Алёшу или Игоря». А она бросилась на меня, как дикая кошка, и стукнула в плечо. А мне обязательно надо поручение выполнить… Ну, и тогда…

Маринка замолчала, надулась и уставилась в землю.

— И тогда ты тихо, мирно и вежливо сбила её с ног! — Арташес Геворкович рассмеялся. — Вот видишь, Венера, что значит отсутствие спортивной закалки. Девочка-то, наверное, вдвое легче тебя и слабее, а легко с тобой управилась.

— Она же не имела права, Арташес Геворкович.

— А ты имела право бить её в плечо? Кто тебе давал такое право? — строго спросил физрук. Затем он посмотрел на Маринку. — Что же это за срочное поручение у тебя было? От кого?

— От брата… От Кольки…

Маринка всё ниже опускала голову.

— От какого Кольки?

— Это же, Арташес Геворкович, сестрёнка нашего проводника, — подсказал Игорь. — Помните, на Сарынсу с нами ходил? Он сообщил, что учёные приехали, древний город раскапывают… И даже посуду какую-то уже нашли…

— А! Это интересно! Очень интересно! — Арташес Геворкович взглянул на Венеру и покачал головой. — А ты не хотела вызвать ребят! Да ещё драку затеяла…

Круглое лицо Светловидовой стало пунцовым. Но чёрные глаза по-прежнему были злыми и колючими. Она обиженно поджала губы.

— Ну, вот! Я же теперь и виновата!

— Конечно, и ты виновата! — сухо проговорил Арташес Геворкович. — И очень плохо, что ты не умеешь признавать собственных ошибок! Трудно, очень трудно бывает в жизни такому человеку, который всегда считает одного себя правым!

36. Голос далёких времён

Шестой отряд собирался на экскурсию. Подтянутые, аккуратно одетые мальчишки и девчонки строились около выхода на пляж, и Зина Симакова в последний раз проверяла — всё ли в порядке.

— Кто тебе рубашку гладил? — недовольно спросила она Игоря Валявского.

— Я сам!

— Оно и видно! — Зина покачала головой. — Так поёрзал, поёрзал утюгом — и думает, что выгладил. Вернёмся, зайдёшь ко мне. Покажу, как надо гладить.

— Хорошо, Зинуха, — покорно согласился Игорь.

Быть может, в другое время он стал бы спорить против этого девчачьего диктата. Даже Зине Симаковой не полагаюсь унижать

мальчишескую гордость. Но сейчас такой спор мог окончиться тем, что Зина оставила бы его в лагере. А этого Игорь не хотел и боялся.

— Вера! Опять у тебя галстук, словно корова жевала! — возмутилась Зина.

— Я же к сбору готовилась, репетировала, — пояснила Вера Сидоренко.

— Это что же, ты каждому встречному станешь объяснять, что тебе некогда было сегодня погладить галстук? — не повышая голоса, спокойно спросила Зина. — Ты же весь наш отряд опозоришь! Беги в корпус, возьми мой галстук. Тот шёлковый. Он на верхней полке в тумбочке лежит.

Вера помчалась к спальному корпусу.

— Давайте, ребята, как решили, так своё решение выполнять будем на все сто! — громко сказала Зина. — Ведь что мы постановили? Растяп и нерях в походы не брать. А сегодня опять у многих грязные рубашки. И шапочки надеты кое-как. — У нескольких мальчишек она поправила синие шапочки-«испанки» с чёткой белой надписью: «П/л «Спутник». — Значит, не обижайтесь, если кое-кто к следующему походу допущен не будет.

— Это, конечно, правильно, Зина, — заговорил Алёшка Комов, — только уж больно быстро здесь рубашки пачкаются. В прачечной уже ругаются.

— А язык у тебя, Алексей, имеется? Сказал бы мне. Что нам, девчонкам, трудно рубашку выстирать?

Зина продолжала обход под почтительными взглядами мальчишек и девчонок, толпящихся вокруг шестого отряда.

— Это куда же вы сегодня топаете? — с откровенной завистью спросил у Альберта долговязый Серёжка-Портос. — Опять в поход?

— Нет. Сегодня мы идём в город. Там учёные делают раскопки.

— Раскопки? — не понял долговязый.

— Ну да! Всякие древности ищут.

— И нашли?

— Да. Говорят, уже нашли.

— И золото, наверное?

— Не знаю… Может быть, и золото.

Альберт осмотрелся по сторонам и тихо спросил:

— Ну, а у вас как? Смотрите?

— Во все глаза. Вчера на лодках ездили, так д’Артаньян заставил Зинку-Арамиса прямо в воду прыгнуть.

— Это же зачем — в воду?

— Венера на берегу осталась. Так вот, чтобы не упустить.

Альберт внимательно взглянул на длинного Портоса и опросил:

— А может, почудилось вам всё это?

— Что — почудилось?

— Да вот… насчёт этого… убийства.

— Да что ты!! — загорячился Сергей. — Это же точно! А что так долго ничего нет, так это же ничего не значит. Готовятся, наверное, бандюги.

Запыхавшаяся Вера Сидоренко заняла своё место в строю.

— Шагом марш! — подала команду Алла.

И отряд под завистливыми взглядами оставшихся в лагере, зашагал по тёмному, влажному песку пляжа.

— Это что за базар? — загремел от прачечной голос тёти Тонны. — Чего вы здесь столпились? В отрядах проводятся разные мероприятия, а они глазеют на шестой отряд.