Республиканец
Шрифт:
«Не расстрел, а уничтожение сырьевой базы противника. И не мы это начали первыми».
Но легче не становилось. Ракеты штурмовиков разрушат поверхностные сооружения рудников, но в глубине астероидов останутся тысячи шахтеров, обреченных на мучительную смерть от недостатка кислорода. Даже если спасатели придут сразу после ухода республиканцев, всех спасти не успеют.
Впереди шел бой. В этот раз разведка переоценила силы противника. Кроме самой базы республиканцев встретила только одна эскадрилья «Рексов» устаревших модификаций. Однако дрались астенцы отчаянно, после гибели базы пилоты истребителей все равно будут обречены.
Три эскадрильи — две штурмовые и одна истребительная — обошли пространство, в котором смешались обломки астенских и республиканских истребителей и направились к последнему оплоту астенцев. На орбитальную крепость это сооружение никак не тянуло, это была именно база. Основное вооружение — восемь противокорабельных ракет и полное отсутствие брони, а также ангары для одной эскадрильи истребителей. Для стрельбы по подходившим к базе штурмовикам противокорабельные ракеты были великоваты, да и маловато их оказалось, — маловато категория чувственная, а он количество оценивает. Все-таки астенцы их выпустили, но это был жест отчаяния. Кинувшиеся врассыпную республиканцы избежали попаданий, а в зону противоракетной обороны базы соваться не стали, выпустили ракеты с почти предельной дистанции. Сорока восьми ракет оказалось достаточно, даже с учетом того, что часть их была перехвачена противоракетами астенцев. Растерзанный ракетами, теряющий остатки воздуха корпус базы удержался на орбите, но никакой опасности для республиканцев уже не представлял. Задача была выполнена, потери оказались ниже расчетных.
Теперь предстояло отыскать и уничтожить расположенные на астероидах рудники. Республиканские разведчики, те же «Супер Раты», разлетелись по поясу астероидов в поисках целей. Уничтожением их занялась ударная группа, седьмая и восьмая эскадрильи штурмовиков. Ее прикрывала третья истребительная эскадрилья лейтенанта Дескина. Уже на подходе к первой цели — Вольдемар предпочитал думать именно о цели, а не о руднике, в котором находились люди, — он отдал приказ:
— Тормозим, интенсивность пол-«же».
Штурмовики медленно поплыли вперед. Через некоторое время на связь вышел командир ударной группы:
— Триста первый, отстаете.
— Не волнуйтесь, все под контролем, — ответил Вольдемар.
После ракетного залпа обе группы вернулись на носитель, где лейтенант Дескин был вызван к командиру космогруппы. Капитан третьего ранга Вайсмюллер был истинным служакой. Излишне сухой с подчиненными и излишне педантичный, он тем не менее вполне соответствовал занимаемой должности, попав на нее исключительно благодаря своим личным заслугам. Связей в штабах или министерстве у него не было.
— Почему вы увеличили дистанцию до прикрываемой группы сверх предписанной уставом?
Вопрос вполне логичный, на месте Вайсмюллера Вольдемар спросил бы то же самое, поэтому ответ приготовил заранее:
— Как командир прикрывающей группы, я могу самостоятельно
— Устав я знаю не хуже вас, — прервал его командир космогруппы. — Какие обстоятельства вынудили вас оторваться от ударной группы?
— Отсутствие противодействия противника и характер выполняемой задачи, — отбарабанил лейтенант Дескин.
— А что не так в характере задачи? — удивился Вайсмюллер.
— Поставленная задача предполагает разрушение гражданских объектов и уничтожение мирного населения.
— Не мы первые это начали. Но дистанцию-то зачем увеличивать?
— Выполнение подобных задач разлагает и деморализует выполняющих их военнослужащих. А они еще пацаны, многим двадцати нет, вот я и решил держать их вне зоны визуального контакта с целью.
— Решили их нервы поберечь, и свои заодно, — догадался Вайсмюллер. — От вас, лейтенант, я такого не ожидал. Они же ваших родителей убили! Отомстить не хотите?
— Хочу, но я солдат, а не палач. Я понимаю необходимость уничтожения сырьевой базы противника, но не прыгаю от восторга при виде уничтожения безоружных.
— Чистеньким хотите остаться, в белых перчатках воевать?
— Никак нет! Осмелюсь напомнить, я эту войну в самый первый день начал, в территориальной пехоте. И нос мне в рукопашной сломали, — Вольдемар автоматически дотронулся до переносицы. — У меня три ордена и два ранения, и не вам мне про белые перчатки говорить!
Срыв подчиненного смутил командира космогруппы. Сам он в боях почти не участвовал, и возразить лейтенанту ему было нечего.
— Хорошо, идите. Вылет через двадцать минут, задача прежняя.
Да-а, прислали подарочек. Хорошо хоть с личным делом успел познакомиться, а то перегнешь палку и схлопочешь по лицу, а то и за пистолет схватится. Рапорт Вайсмюллер писать не стал. Во-первых, он не чувствовал полной убежденности в своей правоте, аргументы лейтенанта Дескина выглядели вполне весомыми, а во-вторых, формально придраться было трудно, требований устава комэск не нарушил. Да и раздувать скандал капитан не хотел, кроме сегодняшнего инцидента, претензий к Дескину не было, ни как к пилоту, ни как к командиру. Однако присмотреться к нему следует, решил Вайсмюллер.
Возможность присмотреться к новому комэску представилась буквально на следующий день.
— Разрешите, господин капитан?
— Что у вас, лейтенант?
— Я слышал, к нам на носитель доставили пленного пилота, да еще и офицера.
— Доставили.
— Разрешите присутствовать при допросе?
— Вам-то это зачем? Все, что нужно, у него спросят.
— Мне нужно понять, с кем мы воюем. И пару вопросов ему задать надо.
Капитан третьего ранга Вайсмюллер на несколько секунд задумался. Просьба была необычной, но, с другой стороны, пусть присутствует. Кому от этого хуже? Заодно можно посмотреть, как Дескин себя проявит в этой ситуации.
— Хорошо, через тридцать пять минут в помещении корабельной гауптвахты. Свои вопросы зададите в самом конце.
— Есть, через тридцать пять минут, господин капитан.
Подобранный спасательным катером астенский пилот оказался командиром звена базовой эскадрильи, вооруженной устаревшими «Рексами» имперского производства, столь храбро и столь же безрассудно бросившейся навстречу республиканским ракетам. Строить из себя героя пленный лейтенант не стал и на заданные вопросы отвечал, хотя и неохотно, но в достаточной степени полно. Наконец дошла очередь и до Вольдемара.