Ресторан «Кумихо»

Хенсук Пак

«Хм, бабуля, ты думаешь, что ты идеально сыграла свою роль, потому что Ачжосси безоговорочно поверил тебе, не так ли? Но не все так просто в жизни», – вертелось у меня в голове.

– Я шепталась с Джоном? Не было такого, – отрезала Седая, не моргнув и глазом.

– Ну вспомните. В тот день, когда вы с аппетитом съели твенчжан ччиге с вареным рисом. Вы еще одна приходили, без подруг.

– Я в последнее время забываю даже свое имя и возраст, как же я вспомню, что было несколько дней? Доживи до моих лет. В моем возрасте девять из десяти – склеротики.

Было

очевидно, что она всячески старается увернуться от разговора, ссылаясь на возраст. Но в ее годы многие люди занимают даже президентские посты. Возраст – не убедительная отмазка.

– Джон Ван стоял рядом с кассой. Вы осторожно к нему подошли, чтобы не заметили другие. Вот так, – я изобразил ее действия.

– Ах, тот день! – Только после этого старушка закивала головой.

Видимо, она решила, что лучше признать очевидное.

– Что вы ему сказали? Тогда лица у вас обоих были мрачными. Ведь что-то произошло? Именно с того дня он больше не приходит в ресторан. Да и вы тоже. После того случая вы только сегодня явились.

– Неужели? – Старушка сделала вид, что задумалась, подняв глаза в потолок.

Я снова подумал, что играет она просто виртуозно. Но меня не убедила.

– Даже не знаю, можно ли об этом говорить. Если парень узнает, может обидеться. По правде говоря, он просил одолжить ему денег. Клялся накопить с подработки и вернуть. Я пообещала узнать. У меня и самой денег немного, потому хотела занять у подруг. Но ни у кого из них лишних не нашлось. Вот эти слова я ему и нашептала.

– Просил одолжить ему денег?

– Именно так.

– Зачем?

– Наверное, раз у него кто-то заболел, нужно оплатить лечение. Мы ведь говорили об этом, когда встретились у автомата в больнице.

– А с чего вы ему поверили, раз даже хотели занять для него денег у подруг?

– Ты что хочешь узнать от меня? Допрашиваешь, будто следователь. А почему бы ему не поверить? По нему же видно, что он хороший парень.

Ну и ну, до чего же она не разбирается в людях. Этот парень, бабуля, очень плохой человек.

– А вы знаете, кто у него заболел?

– Кто его знает? Он не говорил, кто заболел. В ту больницу в основном старики обращаются. Возможно, кто-то из его стариков тоже там.

Я-то знал, что Джон Ван не настолько хороший человек, чтобы зарабатывать своим трудом или занимать деньги на чье-то лечение, и хотел дать старушке это понять. Если Седая и брат не соучастники, то она сильно заблуждается на его счет; но если все-таки соучастники, то старушка – гениальная актриса.

Я все еще не верил ей, она вызывала у меня подозрения, но по необъяснимой причине в глубине души шевелилась и не давала покоя мысль, что все слова старушки – правда. Если так оно и есть, то на чье лечение брату понадобились деньги? Неужели для бабушки? Нет, быть такого не может. Она даже простудой редко болела, а ее желудок был настолько крепкий, что мог переваривать даже камни; от расстройств она никогда не страдала. С какой стати нашей бабушке болеть? Но даже если такое случилось, брат не стал бы так активно искать деньги ей на лечение.

Да

и что с того, что бабушка больна? Какое мне до этого дело?

Я попытался отмахнуться от этих мыслей, отогнать ее образ, возникший в памяти. Меня это не касается. Между нами, застыла неприязнь, словно кусок льда, и его ничем не растопить.

После ухода Седой я долгое время не мог привести мысли в порядок, но со временем во мне окрепла убежденность, что все-таки они с братом сообщники. Досадно, ведь я почти поверил в слова старушки.

Я думал, что ты не способен плакать

Низкое пепельно-серое небо наконец-то пролилось дождем. Улицы в мгновение ока оказались под властью ливня. Дождь зачастил в последнее время. В такую погоду посетителей наверняка будет мало.

И хотя уже наступило обеденное время, ресторан пустовал. Ачжосси безучастно наблюдал за тем, как дождевая вода стекает по кухонному окну. Свет лампы падал на его устало согнутую спину, а темно-синяя рубашка сегодня выглядела на нем еще более потрепанной и выцветшей.

Открылась входная дверь, пришел первый посетитель – господин лет тридцати с небольшим. Вопреки плохой погоде, он нарядился в ослепительно белые джинсы и белую рубашку с узором из синих капелек.

– Мне «Сливочную нежность». – Гость сел за самый дальний столик и сделал заказ, бросив быстрый взгляд в сторону кухни.

– Одна «Сливочная нежность», – крикнул я шефу, который продолжал смотреть в окно, но даже не заметил, что пришел посетитель.

– Ах да. – Ачжосси резко помотал головой из стороны в сторону, словно пытаясь прийти в себя, подошел к раковине и достал глубокую сковородку.

Влажный и тяжелый воздух внутри ресторана становился теплее, наполняясь аппетитными ароматами. Посетитель в ожидании заказа то и дело посматривал в сторону кухни. Ничего предосудительного в этом не было, но почему-то все равно выглядело подозрительно.

– Заказ готов! – раздался вскоре крик шефа.

Я подал еду.

– Могу я попросить шеф-повара на минутку? – спросил он, даже не взглянув на блюдо, стоящее перед ним на столе.

Я пошел на кухню и передал Ачжосси просьбу посетителя. Шеф вытер тряпкой мокрые руки и подошел к столику. Гость неловко привстал, чтобы поздороваться.

– Вы хотели видеть меня?

– Да. Не присядете? Если не торопитесь… – Посетитель явно нервничал и говорил обрывистыми фразами.

Ачжосси сел напротив.

– Могу я узнать, в чем дело?

– Я не буду ходить вокруг да около и спрошу прямо. Как вы связаны с Ли Минсоком?

При этих словах Ачжосси, сидевший до этого с опущенной головой, вскинул подбородок.

– Вы знакомы с Со Чжиён? – спросил он дрожащим голосом.

– Да.

– Откуда вы ее знаете? – Лицо Ачжосси становилось все более напряженным от удивления, пока вконец не одеревенело.