Ресторан на краю Вселенной
Шрифт:
Через равные промежутки с мостика опускались полые прозрачные трубы. Зафод ступил в одну из них и плавно опустился на пол. Остальные последовали за ним. Когда Артур Дент впоследствии вспоминал свои похождения, ему всегда казалось, что это единственное приятное впечатление из всех его странствий по Галактике.
— Марвин, — вскричал Зафод, подскочив к роботу. — Как же я рад тебя видеть!
Марвин обернулся. Насколько это возможно для металлического лица выразить упрек, оно его выразило.
— Нет, не рад, — сказал он. — Мне
— Как хочешь, — сказал Зафод и отвернулся, осматривая корабли. Форд пошел за ним.
Так что к Марвину подошли только Триллиан и Артур.
— Да нет, мы действительно рады, — сказала Триллиан и потрепала его по плечу, что ему сразу же активно не понравилось.
— Тебе пришлось так долго нас ждать.
— Пятьсот семьдесят шесть тысяч миллионов три тысячи пятьсот семьдесят девять лет, — сказал Марвин. — Я считал.
— Ну, вот и мы, — сказала Триллиан, чувствуя, и, по мнению Марвина, совершенно справедливо, что эта фраза звучит несколько глупо.
— Первые десять миллионов лет были самыми тяжелыми, — сказал Марвин, — а вторые десять миллионов лет были тоже самыми тяжелыми. Третьи десять миллионов лет были просто ужасны. После этого наступило что-то совершенно кошмарное.
Он сделал достаточно длинную паузу, чтобы Триллиан и Артур почувствовали, что он ждет, пока они что-нибудь скажут, и, не дождавшись, продолжал:
— На этой работе постоянно встречаешься с новыми людьми. И это ужасно угнетает, — сказал он, и снова замолчал.
Триллиан кашлянула.
— А что…
— Сорок миллионов лет назад у меня был последний приятный разговор, — продолжал Марвин.
Снова помолчал.
— А что…
— С кофеваркой.
Снова пауза.
— Нам…
— Вам не очень нравится беседовать со мной, да? — низким безнадежным голосом проговорил Марвин.
И Триллиан повернулась к Артуру.
— Форд отошел в сторону, и нашел одну вещь, которая ему очень понравилась. Если быть более точным, несколько таких вещей.
— Зафод, — сказал он тихо, — ты только взгляни на эти тачки…
Зафод взглянул, и они ему приглянулись.
То судно, перед которым они стояли, было довольно маленьким, но крайне необычным, и сильно смахивало на игрушку для миллионеров. С виду вроде бы ничего особенного. Оно было похоже на бумажного голубя длиной метров шести, только сделанного не из бумаги, а очень тонкой и очень прочной фольги. На корме была небольшая рубка на двоих. Корабль был оснащен двигателем на прелестных кварках, а он не позволял развивать очень большую скорость. Зато у корабля был тепловод.
Тепловод весит около двух тысяч миллиардов тонн, и устанавливается в черной дыре, помещенной в электромагнитное поле примерно посередине корабля. Он позволяет подойти на несколько миль к желтому солнцу, чтобы покататься на солнечных вспышках, поднимающихся с него.
Катание на вспышках — один из самых экзотических и возбуждающих
Форд и Зафод поглядели и пошли дальше.
— А эта крошка, — сказал Форд, — звездный карт… Вон тот, оранжевый, с черным бампером?
И звездный карт тоже был небольшим — и к тому же его не стоило называть звездным, потому что единственное, чего он не мог — это летать между звездами. Это был просто спортивного вида жучок для полетов с планеты на планету, но форму ему придали такую, чтобы казалось, что он способен на нечто большее. И это удалось. Они пошли дальше.
Дальше стоял огромный роскошный лимурабль. Очевидно, его строили с единственной целью — заставить соседей задохнуться от зависти. И цветом, и роскошью отделки он ясно говорил: «Мой хозяин не только достаточно богат, чтобы позволить себе меня, он еще достаточно богат, чтобы не принимать меня всерьез». Он был чудовищно роскошен.
— Нет, ты только глянь, — сказал Зафод, — многокластерный кварковый ход, перспулексная передача. Наверняка делали на заказ на Лазлар Лириконе.
Он осмотрел каждый дюйм корабля.
— Точно, — сказал он. — Инфрарозовая ящерица на нейтринном выхлопе. Лазларская торговая марка. Стыда нет у человека.
— Меня однажды такая тачка обошла, неподалеку от пылевого облака Алекса, — заметил Форд. — Я себе спокойно несусь на полной скорости, а она вжик мимо меня — и нет ее, только пыль столбом. Нарочно не придумаешь.
Зафод уважительно присвистнул.
— Через десять секунд после этого, — добавил Форд, — они врезались в третью луну Джаглан Беты.
— Да ты что?
— Но смотрится здорово. Летит как молния, а в управлении — как корова.
Форд зашел с другой стороны.
— Эй, смотри, — позвал он, — а здесь на стенке целая фреска. Взрыв звезды — фирменная марка «Зоны Бедствия». Это, наверно, Жармракова коляска. Козел счастливый. У них есть песня, самая жуткая, которая кончается тем, что корабль на автопилоте врезается в солнце. Якобы это чудо что за зрелище. Кораблей уходит чертова куча.
Однако внимание Зафода было привлечено совсем к другому. Он во все глаза уставился на корабль, стоявший рядом с лимураблем Жармрака Дезиато. Оба его рта были широко открыты.
— Вот это… — сказал он, — действительно слепит глаза…
Форд взглянул. И тоже открыл рот.
Это был корабль простых, классических очертаний, словно сплющенный лосось, метров двадцать длиной, без всяких украшений. Но в нем было кое-что особенное.
— Он такой… черный! — прошептал Форд. — Его даже не разглядишь толком… как будто от него и свет не отражается.