Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10
Шрифт:
– Я предупреждал, – заметил Родин, потирая костяшки пальцев, – теперь не советую молчать или делать глупости. Будешь говорить?
– Буду, – прохрипел шнифер, – по тебе видать, боец серьезный… Шутковать не любишь…
– Где второй? В доме?
– Как же, в доме… – прокаркал Крот, потирая ушибленную грудь. – Как взял из сейфа коробочку махонькую, ушел через черный ход. Лодочка там у него была припасена, сел он на пристани и был таков. И я бы ушел, кабы его послушал. Да правду говорят – жадность фраера погубит, – и Крот смачно плюнул в сторону туго набитого узла. Говорил, чтобы я с ним перебирался, мол, под шумок улизнуть успею. Да не послушал я,
– Ушел, подлец, – пробормотал Торопков, поднимая вместе с Родиным оглушенных агентов. Опасных травм у них вроде бы не было, только у Андрона, по-видимому, было сотрясение мозга, а у здоровяка сломана нога в районе голени. – Вам, ребята, сегодня же выпишут премию в размере двойного жалованья. И месячный отпуск с оплатой, чтобы подправить здоровье. Благодарю за службу!
– Рады стараться, ваше высокоблагородие! – радостно ответили агенты, правда, не всклад, не по-армейски.
– И прошу меня извинить за халатность, – добавил Торопков. – Тебе, братец, – он посмотрел на строптивого Андрона, – в придачу выдадут дополнительную премию из казны министерства – за профессионализм, проявленный в ходе боевой операции.
Агент покраснел от удовольствия и опустил голову в знак признательности к непривычному прямодушию.
– Теперь тащите его в управление, да дуйте в свистки, чтобы еще народ созвать, – закончил Торопков. – А мы с Георгием Ивановичем отправимся к реке. Может, есть шанс какой-никакой. Да вызовите кого-нибудь потолковее, чтоб допросили да словесный портрет заказчика составили, хотя бы Сергеенко. Что за гусь-то тебя нанял?
– Да сурьезный тип, – ответил Крот, – не видал его раньше. Высокий, с усишками тоненькими, сам вроде бы не из бродяг, на блатной музыке не говорит, но такой жилистый да злой. Волоса черные. Зенки голубые.
На выстрел уже сбежались несколько дворников и полицейских младших чинов. Закованный в ручные и ножные кандалы, Лукин был взят в плотное кольцо, но он уже смирился со своим пленом, подшучивал над окружившими его служителями закона и выпрашивал табачку, продолжая кашлять и икать после сильного удара.
Разумеется, никаких следов главного преступника при беглом осмотре обнаружено не было. Отдав приказ о прочесывании берегов реки конными полицейскими, Торопков и Родин вернулись к усадьбе. Два вахмистра, стоявшие на карауле у ворот, вытянулись во фрунт, подсознательно чувствуя, что проштрафились.
– Ну что, братцы, – начал сыщик беззлобно, – обмишулились? Упустили грабителя?
– Так откуда ж нам знать, что он грабитель, ваше высокоблагородие, – отвечал один из вахмистров, уже известный нам Вышнюк. – Подошли двое, один жандармский полковник, другой майор, оба не наши, питерские. Сказали, что вас, ваше высокоблагородие, кулируют. Что, мол, срочно должны дом осмотреть. Дескать, донесли им, где тайник находится с адской машиной. Мол, Стрыльников-то бомбистам помогал, через то его и укокошили.
– Да что же вы всяким проходимцам верите-то, – в сердцах крикнул Родин, – ведь не юнцы же желторотые!
– Как не поверить, – отвечал второй вахмистр, с длинными седыми усами, – он ведь и нас с Володькой по именам знал, и вас обоих. И документы показал – все как положено, с гербовыми печатями. Да суровые такие господа. Как их не пустить?
Торопков махнул рукой, приказал усилить охрану усадьбы и отпустил личный
– Завтра будет у нас наказание виновных и награждение отличившихся, – сказал Гаврила Михайлович и отправились в дом делать опись пропавших вещей.
Родин же откланялся и отправился к себе: у него уже давно слипались глаза.
Вернулся он домой уже под утро, наскоро перекусил и улегся спать рядом с Лилией. Спал он без сновидений, крепко и спокойно, как, впрочем, почти всегда. Однако проснулся в полдень от криков во дворе. Девушка продолжала тихонько постанывать во сне. Хрипловатый голос «не пущу», принадлежал Евдокиму, а второй, почти мальчишеский – «да мне их высокоблагородие голову сымет», как видно, посыльному Торопкова. Георгий поднялся на локте и крикнул в окно:
– Евдоким, узнай, чего там! Я все равно проснулся!
Евдоким, ворча и ругаясь на курьера, принес аккуратно сложенный листок.
Родин развернул его и прочитал:
Георгий Иванович!
У меня две новости.
Первая. Допросить Лукина не удалось. Когда я приехал в управление, он был уже мертв. Лицо было искажено ужасной гримасой, точно как у Стрыльникова. Очевидно – это результат вашего великолепного удара, так что туда ему и дорога. Однако след от вашего «прямого» на теле остался: обширная гематома в районе солнечного сплетения, видимо, потому, что били кулаком, а не открытой ладонью. Разумеется, об этом никто не узнает, так что можете не волноваться, была бы моя воля – выдал бы вам медаль.
Вторая. Я решил развить вашу мысль. Я телеграфировал в редакцию столичного журнала «Вестник архитектуры и зодчества», те связались с итальянским журналом «Le Architetto» и Гильдией архитекторов Объединенной Италии. Лоренцо Биацци, член Гильдии архитекторов, месяц назад отправилься в Россию, где пропал без вести. Синьор Биацци – жгучий брюнет с длинными волосами и бородой. Получается, что архитектор убит, а разведку у Стрыльникова проводил все тот же неизвестный приказчик. Вы снова оказались правы. Приезжайте скорей.
Глава восьмая
– Парамошка! Парамошка! Где ты колобродишь, чертов сын!
– Туточки я, дядя Федосей! – выкрикнул чумазый мальчонка, вынырнув из-за гигантской кастрюли с тряпкой в руке.
– Туточки, – и старший официант пририфмовал к этому веселому словечку непечатное ругательство. – Аллюр два креста, срочное донесение. Давай дуй на двор, кучи мусорные разбирать. А то сыскарь с врачом приходили допрашивать, как Стрыльникова укокошили, и замечание сделали: мол, кучи полдвора занимают, крысы и прочее. Сказали: придут – проверят.
– Так ведь ночь на дворе, – Парамошка почесал вихрастую голову.
– Ты, часом, не в управляющие метишь, друг ситный, а? – Федосей схватил мальчика за ухо крепкой жилистой рукой. Отрощенный ноготь на мизинце опасно впился в мочку. – Говоришь шибко много. От фонаря там свет идет, да из окна тоже. Да гляди у меня. Не управишься споро, высеку снова. Дуй шементом! А быстро поспеешь, двугривенный дам!
Мальчуган кинулся через черный вход ресторана «Монмартр» на грязный двор, через который и прошел свой последний путь несчастный Стрыльников вместе с неизвестным убивцем.