Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10
Шрифт:
– Завтра на Висле будет проходить знаменитая парусная регата, я, собственно, командирован сюда освещать событие, – начал Рабинов нехотя. – Среди участников Варшавское гребное общество, Прусский яхт-клуб из Данцига и чемпионы Санкт-Петербургского речного яхт-клуба.
– Эка невидаль! – перебил его Максим.
Родин жестом призвал мичмана к молчанию и взглядом указал ему на валяющуюся на земле трубку, в надежде, что Максим отвлечется и не будет мешать.
Про регату он знал, кстати, тоже из газет.
Варшавское гребное общество возникло как клуб, объединивший по интересам представителей
– Да не сама гонка новость! – возмутился Рабинов, которого задело такое отношение моряка к своей персоне. Он пожелал восстановить журналистскую честь. – Я, знаете ли, не какой-нибудь дилетант! У меня обширные связи! Я умею найти подход ко всем! Вот давеча разговорился я в таверне с Коньковым, это наш русский чемпион, – эти слова он произнес со значением, дескать «разговорю кого угодно», – и он мне сообщил, что на нашем судне бермудский парус, а не гафельный.
Максим, уже нашедший трубку и осматривающий ее на предмет повреждений, захохотал.
– Эх ты, сыщик! Какая разница? Так это зависит от вооружения лодки – оно либо бермудское, либо гафельное. И неизвестно, какое скоростнее.
Оскорбленный в лучших чувствах «скандальный» корреспондент решил выложить все карты на стол.
– Коньков плавал у Бермудских островов и узнал секрет более удобного и эффективного паруса – это будет сенсация! Утренние газеты просто разорвут этот город!
– А ну-ка, дай-ка прочесть, что ты там написал! – потребовал Родин, который все еще не выпускал из рук сюртук Рабинова. – Давай-давай, мы по достоинству оценим твой талант.
Рабинов, смирившись с судьбой, достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянул его Георгию, а тот передал Максиму. Пусть оценит знаток.
Очередная провокация российской военщины. Как стало известно из достоверных источников, имперское величие снова не дает покоя нашим так называемым спортсмэнам. Так, русский чемпион Коньков (впрочем, мы уверены, что после дисквалификации он со своим чемпионством распрощается) решил снова выиграть, используя грязную игру. Варшавская Рекордная гонка может быть выиграна Коньковым, ибо использование им бермудского паруса может дать ему внушительную фору. Таким образом Коньков, опекаемый самим министром обороны, снова унизит империю в глазах Европы, ибо очевидно, что…
– Да я тебя в порошок сотру, сухопутная крыса! – проревел Максим, комкая листок.
Он сжал кулаки и готов был кинуться на писаку, который, съежившись, отступил за спину Родина, но Георгий остановил компаньона.
– Э-э-э, нет, – прошептал он ему на ухо, – мы его по-другому используем.
Наконец-то у Георгия созрел план. Пришло его время расставлять
– Ты, уважаемый дурак, – без обиняков начал он, – ну, скажи мне на милость, разве кто будет на первую полосу помещать статьи о парусах? Вот я удивляюсь: рыскаешь ты по городу, все чего-то вынюхиваешь, а главной сенсации не увидел. Ну да Бог с тобой. Иди, куда шел. Тебя только засмеют.
С этими словами Родин развернулся, делая вид, что готов уйти, но теперь уже Рабинов вцепился ему в рукав.
– Какая такая сенсация?
– Все-то тебе расскажи! – ухмыльнулся Георгий. Ему было даже удивительно, как быстро журналист ухватил наживку, впрочем, вспоминая их предыдущие встречи, это было не так уж удивительно: умишка у Рабинова было немного, зато жажды прославиться благодаря жареным фактам – пруд пруди.
– Ладно, только учти, что наших имен в статье раскрывать нельзя. Дело скандальное.
Рабинов закивал, аки китайский болванчик.
– На эту самую регату из России прибудет особа голубых кровей. – Родин вскинул брови и сделал паузу, любуясь произведенным эффектом. – Юный князь, инкогнито, – продолжил он заговорщическим шепотом.
Писака поплыл: он уже видел, как редактор осыпает его золотом за такую эксклюзивную информацию! Он потихоньку вытащил из внутреннего кармана сюртука блокнотик, который был как брат-близнец того, который еще в Старокузнецке разорвал Торопков, послюнявил сточенный почти до основания грифельный карандаш и, не дыша, конспектировал каждое слово своего «информатора».
– Фамилию его я тебе не скажу, потому что права не имею, да и опасное это дело. Да, опасное! Князь этот планирует прямо с регаты сбежать и скрыться в Европе, потому что на него уже вышла охранка. Преследуют из-за либеральных взглядов и богоборческих статей, которые по всему Петербургу ходят в списках и смущают молодежь. Я, признаться, и сам читал. Очень проникся, – прижав руку к сердцу, пооткровенничал Родин, окончательно убивая последние капли недоверия, что еще плескались в душонке саратовского щелкопера. – В Европе князь хочет найти тайный орден, будто бы имеющий представительство в Польше, и вместе с ним бороться с русопятством и православием.
Рабинов чуть не попискивал от восторга! От такой жареной сенсации газетчик был просто на седьмом небе от счастья.
– Молю вас, благодетель, хотя бы намекните, что это за личность. Хоть один малюсенький намек! – он чуть на колени перед Родиным не упал, а тот только того и ждал.
– Ну, напиши, что сиятельная персона остановилась в гостинице «Сиренка». Все, больше ничегошеньки не скажу, даже не умоляй. Неохота мне из-за тебя на каторгу отправляться!
Журналист не стал испытывать терпение нового друга, спрятал блокнот в карман и со всех ног устремился к телеграфу, только пятки сверкали. Как только коренастая фигурка пропала из виду, Родин захохотал. Он наконец-то был рад: все складывалось ровно так, как он и рассчитал. От избытка чувств он даже приобнял Юленьку и покружил ее. Девушка, хоть и не поняла причин радости возлюбленного, тоже начала звонко смеяться. Она вся растаяла от внезапного порыва Георгия. А вот Максим все еще стоял озадаченный.