Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10
Шрифт:
Максим снова посмотрел на компаньона. Но на этот раз в его глазах стал разгораться огонек. Кажется, до моряка, наконец, дошло, что чудные артефакты Родин берет не из воздуха, а из плаща похитителя, а значит, это все не безделушки с ярмарки, а важные улики!
– Едрить твою надвое! Родин, друг мой дорогой, а я ведь эту галиматью прочитать могу! – парень рассмеялся. – Да не смотрите вы так на меня! Я ж после окончания морского корпуса был отправлен на практику, чтобы звание мне присудили. Гардемарина то бишь… Это уже потом, после практики годичной, мичмана дают, но не в этом дело! – Максим махнул рукой и полез в карман за фляжкой, которую, как обычно, держал при себе. – Я ж коргардом… гардемарином корабельным ходил в Данию
Родин кивнул. Кто же в империи не слышал про нее?! Яхта-красавица регулярно мелькала в газетных заголовках: уж больно государь любил на ней принимать именитых гостей. Кто только ни побывал в ее строгих и элегантных, украшенных деревом, но без лишней вычурной позолоты, каютах: сиамский король, император Германии и президент Французской республики. А Вильгельм Второй гостил даже дважды. Только вот Георгий никак не мог понять, к чему ведет Савостьянов. Не будет же он рассказывать всю историю нового судостроения? Максим, заметив, что его не понимают, помахал ладонью, как бы говоря, что он приближается к сути.
– Мне посчастливилось участвовать в ходовых испытаниях яхты. Ходили мы и к берегам Норвегии, в порты, конечно, заходили, – Максим сделал глоток из фляжки и протянул Георгию, тот не отказался. – И в одном порту подобрали мы занятного пассажира, профессора. Такой чудной! Бакенбарды – что твое мочало, усы аккуратные, локоны вечно напомажены, а очки кривые! И глаза жутко косили, наверное, от учености его. Он все время с книгами ходил, кашалот ему в глотку! А как голову от них отрывал, так нападал на всех с расспросами. И прицепится хуже, чем клещ! Короче, надоел он всем очень быстро…
Савостьянов скорчил рожу и провел ребром ладони по шее, чтобы показать, как именно профессор всем надоел. Родин лишь хмыкнул: знавал он таких профессоров. Вот, батенька Максима тоже удержу не знает, коли речь заходит о его любимой ботанике. Впрочем, колкий комментарий Георгий оставил при себе: все же он любил семью Савостьяновых вместе со всеми их причудами.
– Этого Бугге, так нашего пассажира звали, командование на меня и спихнуло. А там уж выяснилось, что Софус, он сам требовал по имени себя называть, был отличным малым, семеро чертей мне на якорь! Просто очень уж он свою науку любил. Он же всю жизнь собирал их скандинавские предания да мифы. Ничего больше и не видел, кроме богов их воинственных. Крепче всего изучал Эдду, несколько ее выпусков издал… – Максим говорил о профессоре из Христиании с явной любовью и почтением, видно было, что чем-то его этот ученый муж зацепил. – В общем, он мне их предания читал, я ему былины рассказывал, так слово за слово и подружились. В итоге за год с лишним эти руны я научился худо-бедно разбирать. Кеннинги научился понимать, ну это такие особенные метафоры вроде «шип ран», что значит меч, или «вепрь волн» – то есть корабль. Я не уверен, что все правильно вспомню, но этот текст вроде разбираю. Вот слушайте, – и он начал медленно, по складам читать:
В ворота тугие На полночь иди, Потом на закат, Пройди меж клыками Фенрира смело, Левый резец Тюром обломан. Дракона направь На акулий плавник, И борона не тронет дракона. Ошую кинжал, Одесную копье К смерти иди и Короны достигнешь. Слава Мидгарда Со смертью проходит, Но богами любим КоронуРодин вопросительно смотрел на Максима: стихи были, конечно, красивые, не без выдумки, но как они относились к делу – было решительно не понятно. Молодой человек, в свою очередь, смотрел на свиток и чесал затылок.
– Это про Рагнарок, Сумерки богов. Как у нас Судный день и Апокалипсис… Только написано странно. Я, конечно, слово в слово не перескажу, что мне Софус читал, но это точно другой текст. И это… камень, который у вас на коленях, я его тоже где-то видел.
– Ясно, что ничего не ясно. Однако совершенно очевидно, что нам, друг мой, придется предпринять путешествие в Скандинавию! Эти ваши златовласки – потомки викингов, а никакие не поляки! И все эти саги, руны, Сигурд – это подтверждают! Как раз по Висле они доберутся до Гданьска, а там до Скандинавии рукой подать!
Родин приосанился, и голос его зазвучал бодро, как обычно бывало, когда он чувствовал, что впереди его ждет нечто увлекательное. От этого предвкушения дальней, полной самых невероятных происшествий дороги кровь его начинала бурлить, а кончики пальцев будто колола тысяча иголок! Душа его пела и рвалась вперед, на волю!
– Нас ждут великие дела! Море зовет! В Варшаву! В порт!
Родин так завелся, что даже тростью указал, куда именно стоит править, однако Максим его воодушевления не разделил.
– Не хочется вас огорчать, соратник, но у вашего плана есть изъян: по воде мы до моря не доберемся. Ведь ежели от Варшавы двигаться по Висле к Дании, нужно пройти через Гданьск, а он нынче отошел Пруссии и даже зовется по-немецки, Данциг. Граница перекрыта! Нет, флисаков, которые дерево сплавляют по реке, конечно, пропускают, но мы с вами на бревна никак не тянем.
Родин задорно улыбнулся и подмигнул Савостьянову.
– Нет, любезный, этот момент я учел! И именно поэтому просил поторопиться: нам непременно нужно попасть на регату! Она открывает все границы. Голову даю на отсечение, наш карлик уже на одном из кораблей! Как ему иначе добраться до Скандинавии? Никак!
– Эх, видимо, я все-таки тяну на бревно! На дубину стоеросовую! И как это вам удается всегда выход найти?! – хлопнув себя по колену, проговорил Максим с нескрываемым уважением. – Старт регаты вечером! Должны успеть!
С этими словами он хлопнул извозчика по плечу и велел поторапливаться. Пролетка резво припустила вперед, навстречу выбравшемуся из-за туч солнцу.
В порту было не протолкнуться. Казалось, вся Варшава от мала до велика собралась на набережной, чтобы насладиться роскошным шествием местных и заграничных парусных судов. Торжественные мероприятия, посвященные открытию регаты, уже завершились, но в воздухе все еще витало праздничное настроение – гонка должна была стартовать с минуты на минуту. На яхтах шли последние приготовления: капитаны нервно отдавали команды, матросы шныряли по палубам, и даже белые паруса как-то нетерпеливо вздрагивали на ветру, готовые в любую секунду широко распахнуться и тянуть свои яхты навстречу заветной победе.
В толпе дам и господ, ожидающих столь редкого в здешних краях зрелища, то и дело мелькали белые бескозырки юных яхтсменов. Мальчишки, мечтающие о дальних морях и опасных приключениях, по случаю праздника не стали противиться своим маменькам и все как один послушно надели белые шортики и лакированные ботиночки (правда, все как один к концу дня замарались как поросята, но кто же возвращается с приключений в чистых штанах?). Вышагивающие по булыжной мостовой нарядные девушки строили глазки матросам и хихикали. Но ни Георгию, ни Максиму не было дела до всеобщего веселья, а на хихикающих красоток Родин и подавно смотреть не мог – слишком свежи были воспоминания о Юленьке…