Ретроградный меркурий

Рам Янка

– Зольникова, - отвечаю официально.

Потому что звонит он мне на рабочий номер.

– Зольникова… - недовольно.
– Какого лешего?.. Крышу решила сменить?

– Извини, Виктор. Я…

Дура.

– Дура… Я там власти не имею.

А где ты власть имеешь, ты меня настрого брать запретил!

– Без меня решила плыть?

– Ну вот так вышло, - тру висок.

Виктор никогда не нежничает. Режет жёстко. Но всегда по делу.

– Тонуть будешь, Ивана мне не смей топить!
–

рассерженно.

Скидывает вызов.

Дура… Дура! Дура.

Дура, что из под крыши высунулась. Это бесспорно. Но с другой стороны, может и повезло. Кто знает, в чьих руках бы сейчас эти дела наших девочек вторую жизнь обрели.

С дерьмовым предчувствием, долистываю до конца дело Муратова. Это дело бывшего хозяина Насти… Жены Сергея, старшего брата Ивана.

Этот экшен я хорошо помню. Я в нем участвовала. Хотя в деле лично не фигурирую.

Анастасия Барковская… ныне - Зольникова. Ой, смертей-то сколько на бедную Настю нашу навешали. Как черная вдова в деле числится.

Настя тоже несколько лет была пленницей.

Маньяки долбанные, шлюх им мало! Девочек хороших подавай.

И Настин, и Варин маньяки, с повреждённым мозгом, отдыхают от жизни в одном и том же специализированном заведении. Оба мудака чудом выжили.

– Ознакомилась?
– заходит Мансуров.

– Ознакомилась… А Вы, товарищ майор, наверное, третье дело принесли?
– сжимаю зубы.

Третье дело - это сестры моей Эвы. Она тоже хорошая девочка. И на нее тоже упырь нашелся!

А я вот - девочка плохая… Упырям невкусная.

– Ты наивно полагаешь, что их всего три?
– сухо улыбается Алишер.

– В чем цель?

– Видишь ли, я не приемлю никаких форм сотрудничества с персоналом. Только тотальное осмысленное рабство. Люблю, знаешь ли, когда каждую мою мысль услужливо улавливают до того, как озвучу. И если брошу мячик, его несут обратно в зубах и хвостом виляют.

– Боюсь, это не моя история. Не сработаемся.

– Думаешь?
– опасно прищуривается.

– Да и к тому же, какое мне дело до преступников в погонах, что в этих делах фигурируют?

– А дело у нас другое, Диляра. У нас в московском отделении безопасности, орудует банда, семейный подряд. Три брата в разных должностях, дядька их - полковник, жёны… Одна переводчица с доступом, вторая в звании, на данный момент в оперативном отделе. Красивая, зараза… - оскаливается, заправляя мне прядь волос за ухо.

Отстраняюсь.

Сволочь…

Делаю глубокий вдох.

– И банда эта, используя служебное положение, такие дела крутит… - цокает он.
– Представляешь, из стволов вещдоковских расстреляли подозреваемых. Некто Иван Зольников.

– Доказательства?

– В квартире где проводился расстрел нашли его ДНК.

–

Это не доказательство.

– Но я открою дело, заберу на допрос, вколю ему химию, и он даст мне показания. А дальше весь подряд прикрутим. В общем, на пожизненное всем при желании натянуть можно.

Сглатываю ком в горле.

– И что ради ублюдков каких-то, - хлопаю папками об стол.
– Топить своих за превышение?

– Это служба безопасности. Здесь своих нет. Каждый сам по себе. Так вот… Как ты думаешь - висяк это или можно реально эту банду закрепить?

С горящим лицом сжимаю лист бумаги, лежащий под рукой.

– Вот ты, Диляра, подумай… - медленно обходит мой стол.
– Над этим вопросом.

Встаёт за спиной.

– Зачем это Вам?

– Ты знаешь, кто такие высокофункциональные социопаты?*

– Допустим, - хриплю я.

– Тогда ты должна понимать, - наклоняется, шепчет мне в ухо.
– Что я люблю игры в треш! И мне нужны игроки в команду, у которых нет ни одного тормоза, кроме моей команды “фу”. Поиграем?..

Вот и на мою голову маньяк?

– А если Вы, Алишер, проиграете?

– А я ни разу не проигрывал… - шепчет он.

Чувствую его дыхание на шее, прижимается губами к моей коже.

Дергаюсь.

– Сидеть!
– как собаке бросает мне.

В уши долбит пульс, едва держу себя в руках, чтобы не долбануть ему локтем в лицо.

С разворота!

Со всей силы!

– Хочешь, чтобы был висяк, “только тотальное осмысленное рабство”.

– Товарищ майор, у вас проблемы с сексом? И денег на шлюху нет? Я могу занять… - вытираю демонстративно шею.

– Глупая ты ещё, Диляра. Я это сделал не потому что мне хотелось, а потому что тебя ломало… - усмешка.
– Мне нужно было, чтобы ты позволила. И ты… позволила.

Ррр!

– Сработаемся. Так что - висяк?

– Висяк…

Этот бой я проиграю. А войну мне проиграть нельзя!

– Умница, - моргает мне.
– И не переживай так… Со временем, я научу тебя получать от этого кайф. Обещаю.

Останавливается в дверях.

– У нас сегодня оперативное сопровождение. Будь в вечернем. Заеду часов в десять. Табельное - с собой.

В разбитом состоянии, не понимая как правильно поступить, я выхожу из здания.

Ивану сказать - сразу нет! Ему крышу сорвёт, непредсказуемо, чем закончится. Ванечка порывистый…

“Ивана мне не смей топить!” - звучат в голове слова Виктора.

Вот это я попала…

Мысли мечутся, не вижу ничего. На крыльце встречаю пожилую коллегу из своего бывшего отдела по защите свидетелей на крыльце. Ветер развивает волосы, мешая говорить. Терпеть не могу распущенные.

– Всё. Я официально на пенсии.