Ретт Батлер
Шрифт:
— Боюсь, только спирт.
— И?
— Мы используем его в медицинских целях.
— Я перестал быть сильно разборчивым.
Скарлетт пошла на кухню за кукурузным виски, который она прятала от Джеральда. Мамушка спросила:
— Разве джентльмен заболел?
Наследник Фишер удовлетворенно глотнул кукурузного виски и улыбнулся Скарлетт.
— Как же давно не был я в компании леди, вдобавок такой милой!
Скарлетт скромно потупилась.
— Два долгих года… Уже почти забыл…
Скарлетт не
— Теперь я сожалею о той… встрече в Атланте. Непрошеный совет вам, дорогая миссис Гамильтон: не соглашайтесь на чествование. От глупых комплиментов просто некуда деться. В ваш дом я пришел, устав от лести, от себя самого, к тому же слишком много выпив. Скарлетт, — вы позволите называть вас Скарлетт? — вы были единственным ясным моментом в тот день, а вместо благодарности я оскорбил вас. Прошу, извините меня. — Раванель усмехнулся воспоминаниям, — «И забирайте ваш оркестр с собой!»
Скарлетт предложила ему то, что до него предлагала многим усталым оборванным путникам, однако на сей раз покраснев. Ни один из них не был наследником состояния Фишеров.
— Сэр, можете остаться в Таре на ночь. Мелани Уилкс будет рада узнать от вас новости. Мы давно ничего не слышали о ее муже.
— О, с ним наверняка все в порядке, — беззаботно сказал полковник, — Люди вроде Уилкса живут вечно.
Скарлетт и глазом не моргнула.
— Если вы закончили трапезу, я хотела бы показать вам Тару.
Тара была воплощением мечты Джеральда О'Хара. Ее беленые кирпичные стены и широкая крыша должны были укрывать детей, родных и гостей, нашедших приют у Джеральда. «Никаких финтифлюшек, — говаривал он жене Эллен, — Простой удобный дом. Всякие гостиные-мостиные, всякие отдельные апартаменты для членов семьи не по мне: для кого же дом, как не для членов семьи?» А когда Эллен захотела танцзал, Джеральд лишь фыркнул в ответ: «Разве мы не можем потанцевать у себя в салоне, миссис О'Хара, когда нам взбредет в голову такая прихоть?»
В Таре не было подвала. Если Джеральд О'Хара чего и страшился, так только змей, а в подвале, по его неколебимому мнению, они бы непременно завелись.
Зато Джеральд устроил два крыльца — переднее и заднее: «посидеть вечерком». Из спальни Джеральда дверь выходила на балкон, откуда владелец Тары мог ясным утром созерцать зеленеющие и цветущие хлопковые поля на красной глинистой почве и подъездную аллею с каштановыми саженцами.
Фонари в свинцовой оплетке и полукруглое окно над входной дверью были уступкой Джеральда вкусу жены.
Но если дом Джеральда не сильно пострадал от войны, его плантация была полностью уничтожена.
— Наши пекановые деревья давали самые маслянистые орехи во всем округе Клейтон. На них всегда висели качели для детей. Янки спалили пеканы. И качели вместе с ними, — сказала Скарлетт. А вон там стоял
Отец всегда покупал самые современные машины. «К чему людям выполнять ту работу, что могут делать тупые машины?» — говаривал он. Тут была маслобойня — вон, возле обрушившейся стены пружинный механизм. А негритянские хижины не сожгли…
Полковник пнул полуобгоревшую доску.
— Они вам потребуются, когда негры образумятся и начнут возвращаться. Многие тысячи сейчас спят под открытым небом на улицах Атланты. Если бы янки их не кормили, они бы умерли от голода.
Какое Скарлетт дело до беглых негров?
— Стоит вложить тысячу долларов — и Тара поднимется. Всего тысячу. С землей все в порядке: пусть сожгли дома, уничтожили скотину, но, Бог свидетель, землю им не убить!
— Что за прекрасная воительница-амазонка! — Раванель взял Скарлетт за руку; кожа бывшего военнопленного оказалась неприятно нежной. — Знаете, не люблю путешествовать в одиночку. Не смогу ли я убедить вас сопровождать меня до Чарльстона?
Хотя Скарлетт и ожидала предложения, но отнюдь не столь откровенного.
— Чтобы неженатые мужчина и женщина путешествовали вместе? Сэр, что подумают люди?
Презрительный смех Раванеля больно резанул ее.
— Дорогая Скарлетт, все умерли. Все, чье мнение хоть что-то значило. Лишь трусы, предатели и… сидевшие в тюрьмах пережили войну. Джей Стюарт — полевые лилии кланялись, когда генерал Стюарт проезжал мимо. Благочестивый генерал Полк теперь проповедует на небесах, там им с Каменной Стеной Джексоном теперь никто не помешает мериться красноречием. Клебурн, Тёрнер Эшби, маленький храбрец Пеграм, мой безрассудный друг Генри Кершо, даже Ретт Батлер погиб.
Скарлетт будто выстрелили в самое сердце. Она прошептала:
— Кто?
Полковник Раванель подобрал осколок тарелки и запустил им в сломанную маслобойню.
— Ретт находился в форте Фишер во время атаки федералов. Они там все покрошили, — Его голос смягчился, — Мы с Реттом когда-то были друзьями. Собственно, лучше друга мне так и не довелось повстречать.
— Но ведь… Ретт не верил в справедливость Дела…
— Зато никогда не мог устоять перед возможностью сделать красивый жест, — Раванель с некоторым удивлением посмотрел на Скарлетт, — Разве вы его знали?
Знала? Знала ли она его? А действительно, разве она его знала? Но… Ретт Батлер мертв? Как мог он погибнуть!
— Ну вот, я вас расстроил… Простите.
Мысли Скарлетт смешались. На что она надеялась? Само собой разумелось, что она увидит его снова и что всезнающая насмешливая улыбка Ретта выведет ее из себя. Скарлетт закусила губу, чтобы не расплакаться. Его больше нет?
И те редкие моменты, когда они с Реттом понимали друг друга, тоже никогда не повторятся?
— Где… где он похоронен?