Ретт Батлер
Шрифт:
Не в силах переносить неумеренного восхищения, Ретт пригрозил, что пристрелит Арчи, если тот не заткнется, но Флитт лишь включил и эту угрозу в число его достоинств:
«Капитан Батлер в любой момент готов всадить в вас пулю!»
— Ну, Арчи, — теперь сказал Ретт, — что тут у нас происходит?
— Негр один слишком занесся.
— А что он сделал?
— Черт, он сам расскажет. Парень обожает говорить. Просто все уши прожужжал.
Офис шерифа располагался в подвале суда, куда
— Мистер, скажите им там в Атланте, что я совершенно ни при чем. Стараюсь выполнять свой долг, но что может один человек? — Очевидно, шериф принял Ретта за сотрудника Бюро по делам освобожденных рабов. — Помощников след простыл, а тюремщик, Билл Райли, после ужина никогда сюда не приходит. Что тут поделаешь, в одиночку-то?
— Не возражаете, если я побеседую с этим негром? — спросил Ретт. — А ты оставайся тут, Арчи! — подмигнул он, — Иначе до смерти его перепугаешь.
Шериф сказал:
— Конечно, мистер. Побеседуйте с ним. Угораздило же бедолагу так влипнуть.
В тюремном коридоре едко пахло щелоком, парашами и кислым духом подпорченных судеб. Занятой оказалась лишь одна камера.
Тунис сидел, прислонившись к беленой каменной стене. В очках одного стекла не было вовсе, второе треснуло. Он поднял глаза, однако встать не смог.
— Привет, капитан.
Ретт беззвучно присвистнул.
— Ну и отделали они тебя…
— Шериф еще не самый плохой попался. Отправил Руфи мою телеграмму.
Но почему тебя?
Тунис пошевелился и втянул в себя воздух, пережидая, пока избитое тело привыкнет к новому положению.
Так уж повезло, верно. А твой парень — я его тогда посадил на пароход в Англию. Хотя он не особенно был тебе благодарен.
— Ясно. Как «Вдова» — затонула?
— Всего двух миль не дотянула до Фрипорта. И что на тебя нашло, ставить такие громадные двигатели на судно?
Примерно через полчаса, когда Ретт вернулся из камеры в участок, шериф спросил:
— Где это вы с ним познакомились? — На секунду Ретт подумал, что тот имеет в виду Туниса. — С Арчи… — Через подвальные окошки виднелись башмаки и штанины толпившихся мужчин, — В Манди-Холлоу всего-то три семейства. И я, похоже, там со всеми в родстве. А Арчи, если не знаете, сидел в тюрьме.
— Он убил свою жену.
— Хэтти гуляла на сторону. Она приходилась троюродной сестрой моей матери. Флитты всегда были никчемными, да и Уотлинги, как ни старались, в люди не выбились.
Только у Тэлботов выходило неплохо то, за что они брались.
Меня зовут Оливер Тэлбот, — представился шериф, — Теперь спросите, в каком полку я служил, — раньше или позже, все об этом спрашивают, — Он выставил напоказ левую руку: та совсем высохла, — Таким родился. А когда все годные носить оружие ушли в армию, пришлось стать шерифом.
Федералы хотят заменить меня кем-нибудь, кто при Конфедерации
— Шериф…
Но того оказалось нелегко сбить.
— Правда, есть Билл Маккракен. Когда за ним прибыла военная полиция, чтобы отвезти в часть, Билл скрылся в лесах. Что ни читать, ни писать он не умеет — так это пустяк. И что трезвым его никто никогда не видел — вероятно, тоже не помеха. Ладный будет шериф… Так где же вы повстречались с Арчи Флиттом?
— В дивизии Форреста.
— А-а. Арчи и его ребята терроризируют тут наших цветных. Из-за Арчи Флитта сюда и зачастили агенты из Бюро освобожденных. Хотя белые, конечно, свидетельствовать не станут, а цветные не осмелятся, — Он поскреб голову. Последнему парню, которого они убили, сначала отрезали член. Вот скажите, мистер, зачем? А потом положили бедолагу на кучу каштановых штакетин и поджарили до смерти. И уже мертвого повесили.
— Что вы собираетесь предпринять?
— Телеграфировал в Атланту. Может, пришлют своих «синепузых», может, нет. Темнеет около шести, тогда я ухожу домой ужинать. И, верно, так дома и останусь.
— А женщина, которая пожаловалась? Где мне ее найти?
— Крошка Лайза? О, она сущая позорница.
Салун Берта располагался по другую сторону железной дороги, в Дарктауне. Толстяк Берт с сальными черными волосами сказал, что Ретт найдет Лайзу в ее комнате.
— Вторая дверь слева, — и раззявил рот в беззвучном смехе. — Не стану о чужих вкусах спорить.
Комнатушки шлюх располагались в длинном дощатом сарае, прежде служившем курятником. На стук Ретта приглушенный голос велел ему убираться.
— Мисс?
— Черт вас подери, ступайте прочь!
Внутри в нос шибанул запах спиртного. Там, где стены соединялись с потолком, через щели проникали свет и воздух. На колченогом умывальном столике стоял кувшин из матового стекла. В лежащем на боку деревянном ящике аккуратная стопка заштопанных чулок. Из аптечного пузырька торчали давно засохшие цветы. Возле кровати валялась пустая бутылка. Бугор под одеялом застонал, оттуда возникла женская рука, вяло отмахнувшаяся от вошедшего.
Ретт достал фляжку, налил бренди в колпачок и вложил его в пальцы женщины. Из-под одеяла показалась голова.
Женщина поднесла колпачок ко рту и выпила; слышно было, как металл стучит о зубы. Подождала, останется ли напиток внутри, коснулась стаканчика, который Ретт наполнил вновь, и выпила одним глотком. После этого села, отводя волосы от лица. Она была обнажена.
— Спасибо, мистер. Настоящий друг.
Она ощупала щеки и челюсть, проверяя, целы ли. Взгляд то прояснялся, то уплывал.
— Боже, я вас узнала…
— Лайза?
— Капитан Батлер? Вот уж кого не думала встретить. — Женщина улыбнулась и вновь стала совсем юной, — А еще бренди у вас есть?