Реванш. Трилогия
Шрифт:
— Понял, шеф, — улыбнулся Остроумов, разливая коньяк.
— Задам, которые дают нам! — скаламбурил тост Валера.
Дальше время потекло веселее. Хорошая дружеская компания, непринужденная беседа, отличный напиток, что еще надо, чтобы скрасить долгие часы перелета? «Что осталось, то осталось, что будет впереди, то будет», — так размышлял Стас, уютно устроившись в кресле. Макс тем временем рассказывал новый анекдот:
— Как известно: анекдоты про блондинок сочиняют брюнетки. Долгими тоскливыми вечерами.
— Кодируем
— А я слышал, скоро во Франции христианство будет второй по популярности религией.
— А первой?
— Первой будет ислам, — усмехнулся Стас.
— Не смешно, — буркнул в ответ Макс, — это не анекдот, а реальность.
— Это уже вчерашний день, — откликнулся Валерий. — Старый Парашютист ведет и чистку, и зачистку, и отбеливание «Пемолюксом».
— Ле Пен, что ли? Так его вся Европа ненавидит!
— Ерунда, французы его поддерживают, и начал он хорошо. В первую очередь организовал кампанию против уличной преступности, наркоторговли, нелегалов и исламистского радикализма, — Стас пытался вспомнить, о чем говорили по телику этой весной.
— На него правозащитники спустили всех собак, — мрачным тоном добавил Макс. — Мало того, что самого называют фашистом, так еще обвиняют в геноциде, расизме и холокосте потомственных безработных и прожирателей пособия.
— Собака лает, караван идет. Мне кажется, он удержится и дело до конца доведет. У старика сил и энергии будь здоров. И Европа сейчас меняется. Либералы уходят на задний план, вперед выдвигаются нормальные правые консерваторы. Вместо мифических прав ублюдков занимаются реальной жизнью.
— Валера, но это еще бабушка надвое сказала. В прессе визг и писк страшный.
— Ерунда, — отмахнулся Шахов. — В Италии Берлускони свою мафию по тюрьмам распихивает. Немцы от нелегалов и гастарбайтеров потихоньку избавляются. Шредер уже заявил о сокращении безработицы.
— Мало ли что он заявляет. Там за полвека такое либерастическое болото образовалось, что еще полвека расхлебывать. Поднимают визг при каждом покушении на привилегии извращенцев, лиц с альтернативным расположением мозгов и прочей мрази. Только о правах нормальных людей забывают.
— Не бойся, Макс, как только нормальные люди станут меньшинством, так и нас защищать будут, — успокоил друга Валерий и негромко рассмеялся над своей шуткой.
— Мужики, а что это нас на политику потянуло? — при этих словах Стас требовательно постучал рюмкой по столику. — Или вода жизни кончилась?
— Есть еще порох в пороховницах, и патронов хватает, — Валера с готовностью поднял бутылку.
Так с шутками и разговорами «за жизнь» они до Новосибирска уговорили еще одного «Багратиона». А после посадки Макс вызвался сбегать в здание аэропорта, как он выразился: за местными достопримечательностями. Вернулся он через полчаса с довольной улыбкой до ушей
А потом опять взлет. И вновь заложило уши, когда лайнер, набирая высоту, пробивался через нависшие над землей ватным одеялом дождевые тучи. Валера вспомнил, что лет десять назад в такую погоду самолет не смог бы ни сесть, ни взлететь. Пришлось бы идти на резервный аэродром. С тех пор техника шагнула далеко вперед. Приборы ГЛОНАСС и системы автоматизированного взлета-посадки позволяют приземляться даже вслепую, когда видимости нет вообще.
Вскоре Стаса потянуло в сон. Дружеская компания и интересная беседа за рюмкой бальзамчика — это хорошо, но завтра надо быть свежим и выглядеть по-человечески. Завтра начинается рабочий день. И он в первый раз в жизни увидит загадочную «Поднебесную Империю».
Глава 8
Лучший вид обороны
— Что скажешь, Билл? Скоро нам возвращаться домой? — долговязый жилистый Роджер Корвен оторвался от созерцания проносящегося за иллюминатором самолета пейзажа и потянулся за сигаретами.
— Еще три дня. Ты сам знаешь, — не поворачивая головы, отозвался Билли Патерс тихим бесцветным голосом.
Со стороны казалось, что он даже не заметил едкую иронию, буквально сочившуюся из каждого слова, произнесенного его попутчиком. На самом деле Билл в данный момент полностью сосредоточился на управлении старенькой «Дакотой», он уже больше года не садился за штурвал самолета и сейчас чувствовал себя скованно. Перерыв стажа давал о себе знать.
— Это еще неизвестно. У меня паршивое предчувствие, что отпуск опять сорвется и нас зашлют в очередную захолустную дыру. О! Смотри! Прямо в реке купаются! — Роджер повернулся обратно к окну и, отчаянно жестикулируя, пытался привлечь внимание друга к заинтересовавшему его действу. — Их же крокодилы сожрут!
— Здесь нет крокодилов. Там, где водятся бегемоты, крокодилы не выживают. А если и сожрут, не велика потеря. Местные плодятся, как кошки, и мрут с голоду, как мухи, — усмехнулся Билли, пожимая плечами.
— А и черт с ними! — Роджер полностью потерял интерес к происходящему внизу. — Скажи лучше, долго нам еще лететь?
— Еще четверть часа. Я тебя заранее предупрежу. Как и договорились, с высоты 800 футов выливаем канистру и, не задерживаясь, идем к следующему пункту.
— Не беспокойся, вылью точно над помойкой, или как там это называется, — Роджер выпустил прямо в потолок струю табачного дыма. — А интересно, что там в канистрах? И зачем мы этой гадостью поливаем местных?