Реванш
Шрифт:
– Элисенда, встань, – падре помог ей подняться с колен и усадил не стул. – Расскажи, что случилось. Облегчи свою душу.
– Ох, падре, я очень грешна! И потому столько лет не исповедовалась.
– Элисенда, не думай о нашем разговоре как о таинстве. Просто расскажи мне, что тебя приводит в такое отчаяние…
Операция была долгой, и вот, наконец, Архенис вышел в коридор и сообщил, что Эстефания родила девочку.
– Ну слава Богу, – облегченно вздохнула Элисенда. – А как себя чувствует Эстефания?
– Она еще под
– Что-нибудь не в порядке с девочкой? С Эстефанией? – встревожился Хулио Сесар. – Архенис, не тяни, говори прямо.
– К сожалению, – сказал Архенис. – Эстефания в очень тяжелом состоянии… В общем, готовься к худшему.
– Этого не может быть! – воскликнул Хулио Сесар. – Она же только что родила. Или это не так?
– Все так. Девочка родилась недоношенной, слабенькой, но со временем она придет в норму. А у твоей жены всегда было больное сердце. Мы и кесарево сечение стали делать только потому, что у нее отказывало сердце. Да к тому же она еще и потеряла много крови… Так что тебе не следует уходить из больницы: худшее может случиться в любой момент.
Когда Хулио разрешили войти к Эстефании, она встретила его словами: «Я люблю тебя!» – и заплакала.
– Я тоже тебя люблю, радость моя! – сказал Хулио Сесар. – Не надо плакать. Почему ты плачешь? Что с тобой, моя дорогая?
– Просто я счастлива. Я счастлива!
Максимилиан, только здесь, в больнице, узнавший о сердечной недостаточности Эстефании, потребовал, чтобы Элисенда немедленно провела его в палату к дочери.
– Что ты хочешь сказать ей? – испугалась Элисенда. – Что ты – ее отец? Ты хочешь ее убить?
– Я не буду говорить об этом, – пообещал Максимилиан. – Но я хочу видеть мою девочку!
– Ладно, мама, – разрешила их спор Каролина. – Я представлю его как своего лучшего друга.
Эстефания удивилась, увидев незнакомого посетителя, вошедшего вместе с матерью и Каролиной, но Максимилиан сказал, что знал ее совсем маленькой.
– Ты, вероятно, меня не помнишь. А мне так приятно увидеть тебя снова, – говорил Максимилиан, ласково глядя на дочь. – Ты очень красивая… Мне сказали, что у тебя есть маленький сын… А как твое замужество?
– Вполне удачное, – ответила Эстефания. – Мы живем скромно, но счастливо.
– Максимилиан, не стоит сейчас задавать Эстефании так много вопросов, – напомнила Элисенда. – Ей надо отдохнуть. Пойдемте. Я приду к тебе завтра утром, доченька.
– Мама, я знаю, что там, за дверью, Исамар, – сказала Эстефания. – Попроси доктора, чтобы ей разрешили ко мне войти.
– Я видела твою дочку, она очень симпатичная! – радостно сообщила Исамар Эстефании.
– Да, мне это уже известно, – с печалью в голосе произнесла Эстефания. – Прости, но я хотела поговорить с тобой о другом… Исамар, если я умру, то… не оставляй, пожалуйста, моих детей и Хулио.
– О чем ты говоришь, Эстефания? –
– Нет, Исамар. Я чувствую, что мои дела очень плохи. Поэтому и осмелилась тебя просить, чтобы ты помогла Хулио Сесару поставить на ноги детей. Он всегда любил тебя… Пообещай мне, что поможешь ему и моим детям.
– Но как я могу тебе это обещать? – чуть не плача, сказала Исамар.
– Пообещай! Так мне будет спокойнее.
– Ну хорошо, Эстефания, обещаю тебе.
– Спасибо, Исамар, спасибо!
Утром Брихида по просьбе Эстефании привезла в больницу маленького Хулио. Мальчик, увидев мать, почему-то заплакал, и Эстефания тоже не смогла сдержать слез.
– Деточка моя, как я по тебе соскучилась! – она прижала к себе малыша, и тот затих, успокоился, а затем и улыбнулся.
Эстефания целовала его ручки, щечки, волосики, а слезы текли из ее глаз.
Медсестра принесла ей девочку.
– Она и вправду красавица, – улыбнулась Эстефания. – Хулио, посмотри, какая у тебя сестричка. Люби ее и защищай…
– Эстефания, ну что ты все время плачешь? – не выдержал Хулио Сесар. – Тебе это вредно. Видишь, какие у нас прекрасные дети!
– Да, они замечательные, – согласилась Эстефания. – Давай назовем нашу дочь Джульеттой: это имя похоже на твое.
– Мне бы хотелось назвать девочку в твою честь, – сказал Хулио Сесар, – но если ты так хочешь, то назовем ее Джульеттой. Красивое имя.
Детей унесли, а Эстефания, взяв руку Хулио Сесара, взволнованно произнесла:
– Я благодарна тебе за нашу любовь. Ты подарил мне такое счастье!.. Я люблю тебя, Хулио, и буду любить всегда… Я люблю тебя на этом свете и, уверена, буду любить там…
– Что значит «там»? Зачем ты так говоришь? – сердце Хулио разрывалось от боли, но он, как мог, старался подбодрить Эстефанию. – К чему вообще все эти разговоры? Мы должны думать о будущем, о наших детях.
– Как ты не понимаешь, Хулио, я буду любить тебя вечно!
В тот же день Эстефания умерла.
Эта смерть запоздало примирила и объединила двух самых близких Эстефании людей.
– Я любил ее, – говорил Хулио Сесар Элисенде. – Это была действительно большая любовь, но я не смог ее оценить. А когда все понял – Эстефания была уже при смерти. Мне сейчас очень тяжело…
– Даже когда ты ошибался, она все равно любила тебя, – успокаивала его Элисенда, – и была счастлива с тобой. Признаюсь, я всегда в глубине души хотела любить так же, как любила тебя Эстефания. Ваши малыши, мои внуки, родились от этой любви, и мы с тобой должны сделать все, чтобы они были счастливы.
– Я буду всегда любить ее, Элисенда…
Убитый горем Максимилиан пил один в ресторане. Туда же пришел другой человек, у которого имелся серьезный повод, чтобы напиться: Фернандо Мальдонадо, намеревавшийся пообщаться с любимым внуком, был грубо изгнан Авророй из ее дома.