Ревизия командора Беринга
Шрифт:
— Ишь ты! — глядя вслед, сокрушались зеваки. — В Экспедицу каку-то везут всех... А много-то как!
— И далеко ль Экспедица эта будет? — спрашивали другие.
— Да уж не близко... Солдаты-то говорят, в Сибири где-то...
Под эти разговоры и выехали из Петербурга. Виват! Виват! Позади остался город, который всё ещё не мог превратиться в столицу. Потянулись вдоль дороги леса. Дорога лежала на Тверь. Из Твери, дождавшись, пока вскроется Волга, поплыли в Казань, где под присмотром лейтенанта Овцыпа казанский губернатор Кудрявцев собирал припасы,
С Волги повернули на Каму, потом на Осу, и здесь, дождавшись, пока выпадет снег, на санях двинулись в Тобольск...
На несколько вёрст растянулись возы, возле которых брели по снегу озябшие красноногие матросы.
Кончался 1733 год...
Страшный голод после двух засушливых, неурожайных лет бушевал в России. Кое-где власти пытались даже раздавать хлеб голодающим, но чаще всего — с большим опозданием, когда часть крестьян успевала умереть с голоду, а часть — убежать в Польшу. То и дело попадались по пути опустевшие деревни. Повсюду рыскали воинские команды, собирая беглецов и производя экзекуции.
Уже и не верилось сейчас, что ещё совсем недавно были в Петербурге, где ничто не напоминало о бедствии, охватившем всю страну...
Кроме ужасающего голода, памятен этот год в истории России и тем, что перешла в православие племянница Анны Иоанновны — Анна Леопольдовна. Было объявлено, что после кончины её русский престол перейдёт в мужское потомство Анны Леопольдовны... Никакого возмущения не вызвало это известие. Только беглый драгун Нарвского полка Ларион Стародубцев попробовал объявить себя сыном Петра Первого — Петром Петровичем, но Лариона схватили, замучили в Тайной канцелярии и труп сожгли.
Столь же безразлично отнеслись все и к началу войны с Польшей. Чтобы поддержать австрийского кандидата курфюрста Саксонского, русский корпус П. П. Ласси переправился на левый берег Вислы и взял Варшаву.
Ещё... Ещё достроили наконец-то в этом году и освятили Петропавловский собор в Санкт-Петербурге и предали земле гроб с телом Петра Первого. Через восемь лет после кончины упокоился он в земле...
И так получилось, что к этому сроку всё устроилось по его воле. Вот даже и капитан-командора Беринга снова снарядили в экспедицию, чтобы исполнил он наконец не исполненную в первой экспедиции петровскую волю...
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
Вот стоит у стрельчатого окна ближайший помощник Беринга, капитан Чириков. Его коллеги, капитана Шпанберга, к сожалению, нет... Мартын уже отбыл в Якутск. В этой экспедиции на него трудно рассчитывать. Шпанберг считает плавание к берегам Японии самостоятельной экспедицией и соответственно
Беринг вздохнул. Он, конечно, поспешил с аттестацией Шпанберга четыре года назад. Это досадно ещё и потому, что из-за этого разладились отношения с Чириковым. Самолюбивый офицер, конечно же, не забыл, что четыре года назад его обошли в чине по сравнению со Шпанбергом. Теперь несправедливость ликвидирована, Чириков тоже произведён в капитаны, но с Берингом отношения у него не наладились.
Очень, очень это прискорбно.
Грустно помаргивая ресничками, смотрел Беринг на офицеров, молодых и решительных лейтенантов, которые, кажется, и не задумываются о предстоящих трудах. Вот Василий Прончищев — он поехал в экспедицию вместе со своей молодой женой Татьяной. Вот Дмитрий Лаптев. Вот Дмитрий Овцын.
Двадцатисемилетний Дмитрий Леонтьевич Овцын выглядит моложе своих лет. Округлое лицо с баками, задумчивый мечтательный взгляд из-под густых, разлётистых бровей... Но внешность обманчива. Пока у Беринга нет оснований сожалеть о своём выборе. Лейтенант Овцын блестяще проявил себя в Казани... И слава Богу! Дай Господи, чтобы и дальше он оставался исправным офицером. Тем более что Овцыну первому предстоит начать исследования. Прямо из Тобольска поплывёт он на дубель-шлюпке к устью Оби и, выйдя в море, пойдёт к устью Енисея...
После Овцына, только уже по Лене, двинутся к морю отряды Прончищева и Лассиниуса... Где, кстати, Питер? Беринг оглянул заполненный людьми зал городского магистрата. У камина с лепным гербом Тобольска, на котором два соболя держали корону, стояли недавно принятые на русскую службу шведы — лейтенанты Свен Ваксель и Пётр Лассиниус...
Собрались в зале и прикомандированные к экспедиции учёные — и среди них академик Герард Миллер, который так много уже помогал Берингу.
Да, пока они вместе. Но скоро каждому предстоит заняться своим делом. И его, Беринга, роль будет заключаться в том, чтобы направить отряды, а всё остальное зависит от этих лейтенантов, да и от Бога.
— С Богом, господа! — вздохнув, проговорил Беринг, засовывая за обшлаг мундира сенатский указ. — Завтра прошу всех прибыть на освящение дубель-шлюпки «Тобол».
И, грузно ступая, вышел из зала.
2
Отправляли отряд Дмитрия Леонтьевича Овцына уже без Беринга. Ещё зимой Беринг покинул Тобольск, спеша добраться до Якутска, который и должен был сделаться центром, откуда будет осуществляться управление отрядами экспедиции.
В опустевшем Тобольске остался лишь отряд Овцына да команда Чирикова. Чириков ждал, когда вскроются реки, чтобы переправить наиболее тяжёлые грузы.
Но ещё до этого проводили в плавание дубель-шлюпку «Тобол». Случилось это 14 мая 1734 года. В недосягаемой высоте над речным половодьем плыли гусиные стаи. Топорщась вёслами, пыталась удержаться на стремительном течении дубель-шлюпка. Весь отряд — пятьдесят шесть человек — поднялся на палубу, разглядывая пришедших проводить их. Там, на высоком берегу, стояли и губернатор Тобольска Алексей Львович Плещеев, и капитан Алексей Ильич Чириков, и академики Миллер и Гмелин.