Ревизия командора Беринга
Шрифт:
Сюда, в Петропавловскую крепость и принесли восьмого марта гробы с телами императора и его дочери — цесаревны Натальи, умершей в ту памятную ночь под грохот гвардейских барабанов.
— Что сё есть? До чего мы дожили, о, россияне?! Что видим? Что делаем? — заламывая руки, голосил Феофан Прокопович. — Петра Великого погребаем! Не мечтание ли се? Не сонное ли нам привидение?
Открытый гроб с телом императора стоял на том самом месте, где и надлежало ему быть опущену в землю, но пока Петропавловский собор
Когда Феофан закончил свою речь, тело государя посыпали землёй, гроб закрыли, разостлали на нём императорскую мантию и оставили на катафалке под балдахином посреди недостроенной церкви. Долгие шесть лет предстояло оставаться Петру непогребённым, отравляя зловонием разлагающейся плоти воздух построенной им столицы. Долгие годы не принимала земля его тело.
5
Не только великие, вхожие в царские покои вельможи облегчённо вздохнули, узнав, что не предвидится перемен. Отлегло на душе и у служилого люда. Нет, не вернётся страна к прежней допетровской жизни! Избранием Екатерины была подтверждена необратимость реформ...
Когда Беринг появился в Адмиралтейств-коллегии, там царило приподнятое настроение. Снова ожило затихшее было Адмиралтейство. Стучали топоры плотников, в коридорах сновали люди.
Генерал-адмирал Фёдор Матвеевич Апраксин торжественно вручил Берингу инструкцию.
Инструкция была предельно краткой:
«1. Надлежит на Камчатке, или в другом там месте, сделать один или два бота с палубами.
2. На оных ботах плыть возле земли, которая идёт на норд, и по чаянию (понеже оной конца не знают), кажется, что та земля — часть Америки.
3. И для того искать, где оная сошлася с Америкою, и чтоб доехать до какого города европейских владений; или ежели увидят какой корабль европейский, проведать от него, как оной кюст называют, и взять на письме, и самим побывать на берегу, и взять подлинную ведомость, и, поставя на карту, приезжать сюды».
— Её Императорское Величество государыня Екатерина Алексеевна, — вручая инструкцию, проговорил Апраксин, — указать изволила, что воля покойного императора остаётся в силе, и в экспедицию тебе, капитан, следует отправляться немедленно...
— Будут ли даны от Ея Императорского Величества пункты сверх этой инструкции? — принимая документ, спросил Беринг.
Ещё в декабре месяце Апраксин сам говорил ему, что подлинные цели экспедиции император разъяснит Берингу лично.
Но генерал-адмирал, как видно, позабыл сейчас о своих словах...
— Господину капитану неясен смысл инструкции? — спросил он, и дородное лицо с двойным тяжёлым подбородком как-то сразу хищно заострилось, а глаза, выглядывающие из-под полуопущенных век, сделались холодными.
Не на шутку разгневался Фёдор Матвеевич. Его самого
— Я спрашиваю! — уже не сдерживаясь, закричал на Беринга. — Господину капитану не ясны пункты инструкции?!
— Инструкция мне ясна, господин генерал-адмирал! — вытянув руки по швам, ответил Беринг.
Схлынул гнев Апраксина. Чуть раздвинулись в усмешке плотно сжатые губы Фёдора Матвеевича.
— Это очень хорошо, капитан... — сказал он, остывая. — Распоряжение сие покойный государь, за болезнью своею, моему попечению поручил, дабы точно по сим пунктам исполнено было... На мою помощь можешь надеяться... Я уже Михайле Владимировичу Долгорукову, губернатору сибирскому, письмо составил. Слухай...
И, взяв со стола бумагу, прочёл вслух:
«В надежде вас яко моего благодетеля... отправился отсюда в Сибирь морского флота капитан Беринг с порученною командою, которому по прибытии в Охоцк велено зделать боты и на оных следовать, как на то данная ему инструкция повелевает, которого извольте принять благоприятно и в потребностях ево к той экспедиции прикажите чинить всякое вспоможение. О чём паки прилежно прошу изволите ко оному приложить свой труд и производить с осторожностью...»
Беринг поклонился, принимая письмо.
И тут снова стальным холодом резанули его глаза генерал-адмирала.
— Составленную императором инструкцию должно исполнить в точности! За тое и спрос с тебя, капитан, будет! Уразумел?
— Уразумель... — ответил Беринг.
На следующий день Беринг с лейтенантом Мартыном Шпанбергом выехал из Петербурга в Вологду, а 16 февраля — уже всем обозом — двинулись дальше и ровно через месяц прибыли в Тобольск.
Наконец-то увидели и в Сибири неведомую ещё здесь форму морских солдат. Испуганно крестились бабы вслед красноногим матросам. Дивились, разглядывая многопудовые якоря, бывалые казаки. Непредставимо было, что через горные перевалы и топкие болота, через бесконечные тысячи вёрст перевезли все эти тяжести.
Умер Пётр, но воля мёртвого царя гнала посуху корабли с запада на восток. Отрывисто звучали в подгнивших острожках непривычные морские команды. Казалось, вся Сибирь превращается по воле покойного императора в корабль. Куда, в какие времена суждено плыть ему?
Скребли в затылках сибирские купцы, грозно хмурились всевластные местные воеводы. Подобно набегу неприятелей, опустошало города снаряжение экспедиции. Оставив свои работы, строили дощаники тобольцы. Казаки прислушивались по вечерам к тягучим песням, думали о своём.