Ревизия командора Беринга
Шрифт:
Отвыкшие от вёсельной работы, адмиралы гребли вразнобой. Дёргаясь, шлюпка медленно двигалась по голубой воде залива. Царь с трудом удерживал курс.
Наконец подошли к ботику.
Задорно громыхнули три пушечки, установленные на его борту. А мгновение спустя показалось, что раскололось небо. Это полторы тысячи орудийных стволов откликнулись «дедушке».
Вместе с другими салютовал и корабль Беринга. Добродушно улыбался капитан орудийному грому. Вчера записал он в семейное Евангелие имя второго сына, которого родила ему девятнадцатилетняя Анна
И день был праздничный.
Над тихой водой залива медленно рассеивались клочья орудийного дыма. Победоносно завершилась затянувшаяся война, которую историкам ещё предстоит назвать Северной. Гремели салюты, опять раздавались награды, чины... Счастливый отец тоже надеялся на внеочередное производство в следующий чин. Хотя и не довелось ему участвовать в сражениях, но на войне не выбирают места, а служат там, куда поставят тебя...
В чине Беринга обошли. Когда он узнал об этом, часто-часто — что-то, видать, попало в глаз — заморгал, и лицо его, с отчётливо обозначившимся вторым подбородком, сделалось растерянным, как у обиженного ребёнка...
Хотя и трудно было одолеть досаду, может быть, и с этой обидой свыкся бы Беринг, но на Рождество приехала сестра, ставшая в замужестве госпожой Сандерс, и её супруг, произведённый недавно в шаут-бенахты [2] , посоветовал Берингу подать в отставку.
— Куда я поеду, если в отставку выйду? — удивился Беринг. — Чем заниматься стану, если всю жизнь на флоте?
— А никуда и не надо ехать... — благодушно улыбнулся господин шаут-бенахт. — Адмиралтейств-коллегия должна будет сделать розыск о причинах отставки, и тогда ты, мой дорогой родственник, сможешь высказать претензии. В любом случае ты ничем не рискуешь, в прежнем чине тебя всё равно оставят.
2
Звание, предшествующее производству в адмиралы.
— Не знаю... — покачал головой Беринг. — Сумнительно как-то...
— Витус! — сказала жена. — Послушай господина шаут-бенахта. Небось он лучше знает адмиралтейские порядки.
— Порядки известные! — снова усмехнулся Сандерс. — Пока сам о себе не напомнишь, никто и не вспомнит.
— У тебя же семья, Витус! — сказала сестра. — Мальчиков учить надо. Сделай, как Томас советует.
Беринг сдался. Сразу после Рождества подал рапорт, и вот, как гром с зимнего неба, распоряжение Адмиралтейств-коллегии:
«Морского флота капитанов Виллима Гея, Матиса Фалькенберга и Витуса Беринга по прошениям их и учинённым экстрактам из службы Его Величества отпустить во отечество и дать им от Адмиралтейств-коллегии пашпорты и заслуженное жалование по день отпуска, а также и на прогоны в дорогу».
Беринг побледнел. Ему показалось, что он ослышался. Нет-нет! Это какая-то ошибка. Отчего сразу увольнение, почему не розыск о причинах отставки?
Сдержанно
«Ежели кто из морских и адмиралтейских служителей Российской нации будет просить о свободе от службы, то в Коллегии надлежит разыскать о причине сего...»
— Сей артикул действует только на российских подданных... — развёл руками офицер. — А вы датчанин и вольны, когда заблагорассудится, покинуть русский флот.
Берингу хотелось ответить, что почти всю свою жизнь провёл он на русской службе, что сестра его вышла замуж за шаут-бенахта русского флота Томаса Сандерса, что он сам женился хотя и на шведке, но местной, что четыре года назад в Хорсенсе умер его отец и никого не осталось у него в Дании... Но не успел Беринг ответить...
— Витязь Иваныч! Витязь Иваныч! — тряс его за плечо денщик. — Да просыпайся же ты, герр каптейн! Лейтенант Чириков до тебя пришедчи!
Сразу слетел сон с Беринга.
— Зови сюда! — сказал. — И научись звания, дубина, различать. Чириков ещё унтер-лейтенант!
— Уже лейтенант, герр капитан! — весело сказал Чириков, входя в комнату. — Хотя линии и не дошло до меня, но вчера написан в лейтенанты и утверждён помощником в экспедицию!
С мороза на щеках Чирикова горел румянец, а глаза молодо блестели.
— Садись, Алексей Ильич... — сказал Беринг. — С производством поздравляю и назначению рад. Из всех предложенных кандидатурой вы со Шпанбергом самые способные... Что тут без меня было? Докладывай...
— К выступлению экспедиция готова, герр капитан! — ответил Чириков. — Восемь фальконетов да ядра к ним... Девяносто дрейфгаглов... Паруса... Шхивы...
Канаты... Шесть якорей по девять и одиннадцать тонн... Всё погружено на подводы.
— Навигационные приборы в исправности получил?
— Исправные, герр капитан! Сам проверил.
Быстро и чётко отвечал Чириков на вопросы. Слава Богу, всё исполнил, ничего не упустил. Смущало только, что старался не смотреть при этом на Беринга. Взглянет быстро и тут же отведёт глаза.
— Хорошо, Алексей Ильич... — вздохнул Беринг. — Коли готов, то завтра и выступай. Проверять не буду. Езжайте с Богом до Вольгеды... Там подожди меня и Шпанберга. Пусть команда отдохнёт.
— Будет исполнено, герр капитан! — сказал Чириков и снова отвёл глаза в сторону.
Только отпустив Чирикова, понял Беринг, что смущало лейтенанта. Кружевной чепчик Ионаса прилип к шубе и нелепо повис на груди Беринга.
Стряхнув его, Беринг расстегнул шубу. Нет... Хотя и нагрелась печь, теплее не стало. Только сырость появилась. Погасли на стенах искорки изморози, сырыми пятнами расползлись по холсту...
Стащив с головы парик, Беринг снова опустился на лавку, погрузился в полусон воспоминаний...
2