Ревизор: возвращение в СССР 30
Шрифт:
— Еще какая…
Пока были в Тверской области, Жуков сразу попросил заехать к электрикам в Конаково, там ещё минут тридцать его ждали, пока он по электроснабжению стройплощадки с тамошним начальство решал. Потом пошли на обед в местную столовую.
— Ну, что, хватит трансформатора в Городне, чтобы нас подключить? — полюбопытствовал я.
— Они уже новый поставили, — ответил Жуков. — Как согласовали наш проект, так сразу и озадачились. Впервые вижу такую предупредительность при строительстве простого
Я усмехнулся, но ничего не сказал. После того визита, что нанесла наша делегация, учитывая ее состав, иначе и быть не могло. Нужно быть сумасшедшим, чтобы, будучи местным чиновником, начать ставить таким большим людям из Москвы палки в колеса.
— Ну, это уже дело техники, — сказал я Жукову, пристроился на заднем сидении и решил подремать до Москвы.
Приехали из Городни часам к пяти. Мещеряков настоял, чтобы вернуть меня прямо к дому, а Жуков попросил высадить его у метро «Войковская».
Дома малые только проснулись после дневного сна. Ирина Леонидовна нагрела им кефир и дала в маленьких железных кружках.
— Давайте, мальчики, учитесь пить из чашек, — строго приговаривала она, пресекая возмущённые капризы. — В ясли осенью пойдёте, там никаких бутылочек не будет!
Дети больше вылили на себя, чем в рот. Посмотрел на это всё… Н-да… Это же сколько терпения надо иметь, чтобы научить простым действиям маленького человечка?
— А потом ещё надо будет самим ложкой учиться кушать, — посмотрел я на пацанов, явно недовольных нововведением.
— Есть захотят, научатся, — уверенно ответила Ирина Леонидовна. — Голод не тётка, да мальчики? А, Павел, посмотри, там звонили тебе сегодня.
Звонила Латышева с радио и майор Румянцев. Перезвонил обоим. Румянцев вызвал завтра к себе, первым делом дав условленный сигнал «Всё нормально». А Александра поинтересовалась, нет ли у меня интересных тем для передачи.
— Этого добра сколько угодно, — ответил я.
— Вы же захотите, как всегда, две передачи сразу записать, — сказала она. — Давайте тогда сразу две темы и согласуем.
— Ну вот, хотя бы, тема… «Экологические проблемы в капиталистических странах», — вспомнил я, что писал доклад для КГБ как раз на схожую тему. — И, допустим, «Дружба народов СССР и интернационализм».
Ну а что? Радио — не КГБ, там критика состояния экологии в СССР недопустима. Зато можно всячески ругать состояние экологии на Западе, а также делать прогнозы, что там будут делать для улучшения экологии в ближайшие десятилетия. Те, кто у нас в этом заинтересованы, авось, что-то себе из этого выпишут. Ну и, конечно, нужно быть безумным, чтобы, как в КГБ, озвучивать по радио предложения дать возможность прибалтам свободно выехать за рубеж. Этак прямо с радио можно сразу в психушку уехать. Зато весь позитив, что есть в плане советского интернационализма, можно освещать, не скупясь.
— Записала, — медленно проговорила она. — Согласую и сразу
Мы попрощались и, положив трубку, сразу вернулся к детям. Мы с Ириной Леонидовной мыли и переодевали мальчишек после полдника.
— Это теперь после каждого кормления так? — сочувственно спросил я, пытаясь вспомнить, как мы этот этап проходили с моей дочкой. Блин, как давно все это было, словно в тумане все. Да и я тогда пахал, как проклятый, поскольку Союз уже развалился, и нужно было выживать, чаще всего, когда уходил на работу, ребенок еще спал, а когда приходил с подработок часов в десять вечера, — ребенок уже спал.
— И после еды, и после питья… Лет до полутора, теперь, так и будет, — кивнула она. — Потом всё нормализуется. Научатся. Ещё с ножом и вилкой кушать будут, да ребятки? Я им уже даю ложку, когда кушаем, пусть учатся держать…
Всё-таки, педагог — это не профессия, это призвание, — думал я по пути на тренировку.
Москва. Воинская часть в «Лосином острове».
К Глебу Догееву приехали приятели. Они учились когда-то вместе в военном училище. Потом служба их разбросала, а через десять лет все неожиданно встретились в Москве.
Программа у них была уже обкатана. Сперва тренировались в стрельбе, а потом тихонько распивали бутылку коньяка на троих, обсуждая свои текущие новости и общих знакомых.
— У нас с этой универсиадой у всех крышу посносило, — жаловался Николай Евдокимов. — Вынь, да положь им мероприятия…
— Что за универсиада? — поинтересовался Догеев.
— Ты что, не слышал? В августе в Москве будет проходить. Это как олимпиада, только для студентов.
— Международная?
— Ну, естественно… Я с чего вообще начал-то об этом? Посоветуйте, какие спортивные мероприятия можно от военной кафедры организовать? Насели на меня из ректората…
— Кросс в противогазах, — предложил, смеясь, Догеев.
— И кто в противогазах побежит? Я сам?
— Студентов своих заставь! — разухабисто жестикулируя, предложил Догеев. — Пинками! Что, не знаешь как это делается?
— Это тебе не армия! — возразил ему Евдокимов. — Там попробуй кого-нибудь пинками… Не в сына министра попадёшь, так в племянника секретаря райкома…
— Не, ну подожди, — остановил его Пугачёв. — А помнишь, парень у тебя тут постреливал, журналист. Он же в МГУ учится? Ты говорил, вроде…
— Точно, Колян! Он у тебя в МГУ учится! Хочешь, я тебе выездные соревнования тут устрою? Привезёшь своих студентов. Я с командиром договорюсь. Отличное будет спортивное мероприятие! И мы себе какую-нибудь галочку поставим.
— А кто у меня учится? — заинтересованно спросил Евдокимов.
— Ивлев. Павел Ивлев.
— Не слышал… А какой курс?
— Чёрт его знает, — пожал плечами Догеев. — Может, пятый… Держится очень солидно, совсем зеленым пацаном быть не может.
— Да нет. Четвёртый, — возразил ему Пугачёв. — Молодо выглядит…