Ревизор: возвращение в СССР 32
Шрифт:
— Блин, — с досадой посмотрел я на Костяна. — А ведь точно, будут собираться…
— А что ты с этим сделаешь? — развёл он руками. — Ничего не сделаешь.
— Надо где-то в стороне поставить для взрослых беседку, — предложил я. — Если там будет стол, лавки, крыша над головой, зачем им на детской площадке сидеть?
— У вас тут бои начнутся за эту беседку, — рассмеялся Юрий Викторович. — Молодёжь с гитарой против мужиков с домино.
— Ничего, было бы, что делить, — махнул рукой я. — Расписание составят. До восьми вечера домино, а после парни с гитарами.
А вообще, надо бы сразу и этот вопрос тоже поднять,
По-хорошему, надо и дополнительное освещение над детской площадкой продумать. Зимой темнеет рано, это, во-первых. А во-вторых, алкаши всякие яркий свет не любят, когда они у всего двора на виду… Ну и гадости всякие делать на свету страшно… А то есть всякие придурки, которых хлебом не корми, а дай сломать что-то…
Моим мальчишкам надоело ездить в коляске, и они стали требовать поставить их на землю. Мы с Костяном принялись водить их за руки. Лариса играла с ними в догонялки, она убегала, а мальчишки догоняли. Женя хоть получила возможность немного передохнуть и села рядом с отцом. Видел, что у них серьёзный разговор. Надеюсь, это по поводу артистов и Мишки.
Глава 16
Москва. У дома Ивлевых.
Приехали Жариковы, и Аришка решила остаться с нами во дворе. Познакомили их с Ларой. Что наша посматривала на Лару с опаской, что та на новую знакомую.
— Сейчас мы поздороваемся, и я тоже к тебе выйду, — пообещала мне сестра и скрылась с Петром и Санькой в подъезде.
Юрий Викторович предложил девчонкам поиграть с мячиком в «Съедобное — несъедобное». Они «съели» по сандалику, нахохотались и расслабились. Вскоре они уже с визгом носились от него по площадке, а он с довольным видом рычал и изображал злого леопарда.
— А мы в футбол будем играть. Да, сын? — вышел к нам Пётр с Санькой на руках.
Мы втроём с Костяном взяли мальчишек за руки, и они, когда сами, а когда с нашей помощью пинали друг другу мячик и при этом визжали от удовольствия не меньше удирающих от деда девчонок. Ещё и мы с парнями перекрикивались, войдя в азарт. Шуму было на весь двор…
Мытищи.
Василий подъехал на своём «Москвиче» к пустырю за жилыми домами. В ближайших домах уже должны были находиться Дубинин с Курносовым. Майор огляделся, до домов метров пятьдесят, если не больше… Он встал у машины и закурил. От домов через весь пустырь проходила хорошо натоптанная тропинка, а сам пустырь зарос кустами и крапивой.
Куда ведёт эта тропа? — подумал Василий. — Впереди же нет ничего, кроме оврага…
— Здорово, — ещё издали поздоровался с ним Каменщиков, широко улыбаясь.
Вдвоём припёрлись, — недовольно отметил про себя майор, обернувшись, и увидев с ним и Погашева.
— Привет, — протянул ему руку тот. Мужчины поздоровались. — Мы с Аркашей посоветовались… Ну, мы скинем тебе четвертной с каждой.
— Это мало, — недоумённо посмотрел на них майор. — Я рассчитывал на сотню.
— Ну ты даёшь, — перестал улыбаться Аркаша. — С какого?..
— Я же тоже должен что-то заработать, — уверенно ответил Василий.
— Тихо, Аркаш, — остановил Погашев набравшего уже в грудь воздуха приятеля. — Про сотню это ты, конечно, загнул… Полтинник скинем,
— Мужики, были бы у вас ещё монеты, я бы ещё согласился, — развёл руками Василий. — Мы бы с вами договорились, что, если с первой партии я ничего не заработаю, тогда в следующий раз вы мне сделаете скидку и цену на вторую партию снизите. А так… На кой мне за копейки рисковать? Через две таможни всё это тянуть?..
— А откуда мы узнаем, заработаешь ты или не заработаешь? — с неприязнью спросил Каменщиков.
— Аркаш, отойдём? — взял его за локоть Погашев. — Мы сейчас вернёмся, — взглянул он на Василия.
— Ты чего выпендриваешься? — спросил он приятеля, как только они отошли на достаточное расстояние, чтобы негр их не слышал.
— Да он нам наговорит сейчас, что ничего не заработает! — огрызнулся Каменщиков.
— А ты его деньги не считай! — резко ответил Погашев. — Тебе, дураку, золото бесплатно досталось? Вот и радуйся, что продаёшь его втридорога! Ты слышал, он готов потом ещё партию взять? Для нас очень хорошо только одного покупателя иметь, да еще если наши монеты за рубеж будут уходить! Продавать в Москве по одной монетке рискованно, нарвемся со временем либо на криминального авторитета, который нас под себя подомнёт и выдоит, либо на ментов. Неужто непонятно?
— Да понятно мне всё, — недовольно выдернул свою руку Аркаша из цепкой хватки Погашева.
— Вот и не пыхти! — прошипел тот. — Я говорю негру как будет, а ты кивай.
Василий сел в машину и наблюдал, как спорят подельники. Настоящий барыга так и сделал бы, с его внешностью светиться средь бела дня на виду у нескольких домов, мягко говоря, непредусмотрительно…
Но похоже, Погашеву удалось убедить Каменщикова. Хоть и с недовольными лицами, но они направились, наконец, к машине и подсели к нему. Погашев сел вперёд, а Каменщиков назад. Василий развернулся вполоборота, чтобы видеть их обоих.
— У нас есть ещё монеты, — проговорил Погашев. — Это не последние. Мы просто не рискуем сразу помногу привозить…
— Серьёзно? Это же совсем другое дело! — сделал он вид, что обрадовался. — И сколько их у вас?
— Извини, дружище, но мы тоже подстраховаться хотим, — многозначительно посмотрел на него Погашев. — Ты сначала эти продай. А потом скажешь, сколько тебе ещё надо, а мы посмотрим, сколько у нас осталось и привезём. Правильно? — посмотрел он на Каменщикова, и тот пожал плечами и кивнул с обалдевшим видом.
Похоже, сам первый раз только что услышал, что у них ещё монеты где-то спрятаны, — едва сдержал улыбку Василий.
— Ну, тогда пробная партия по четыреста пятьдесят, а если у меня с неё навара будет мало, тогда мы это второй партией отрегулируем. Договорились? — пристально посмотрел он на Погашева.
— Договорились, — ответил тот, достал из кармана джинсовой куртки две продолговатых коробочки и подал Василию.
В каждой лежало по девять монет, переложенные бумажными листочками. Василий придирчиво проверил каждую монетку, изображая натурального барыгу. Изучил пристально, только что на зуб не попробовал. Затем аккуратно уложил монеты обратно в коробки и достал пачку сотенных из внутреннего кармана пиджака. Отсчитал от них девятнадцать соток, а остальное отдал Погашеву. Тот принялся пересчитывать деньги…