Ревизор: возвращение в СССР 33
Шрифт:
А потом я ей рассказал, что Тимур с Веткой нас на свадьбу пригласили в августе и жена стала самым счастливым человеком во всём терминале.
Всю дорогу в машине Галия восторгалась родственниками Фирдауса и Дианы.
— Алонзо приехал весь такой важный, с переводчиком. Знал бы ты, как на меня наши стали смотреть! Вся делегация меня сразу зауважала. И такое рассказывали про подарки! Сокровища! Представляешь? Какие же, всё-таки, молодцы родители у Фирдауса! Сын попросил, они и сделали! Столько вещей, сладостей!.. Моя соседка по номеру, Наташа, как в музее это
Знала бы она, что Тарек не ради Фирдауса это всё устроил, а только потому что я совладелец этой фабрики чемоданной, и он захотел мою жену порадовать. И сказать же ей об этом нельзя. Зачем советскую женщину так пугать? Я кандидат в члены компартии и вдруг капиталист. Это же советская компартия семидесятых, а не китайская компартия двадцать первого века, когда в ней полно долларовых миллиардеров. Нельзя Галие, советской комсомолке, такое рассказывать. Вот во времена перестройки, когда и коммунисты, и комсомольцы рванут в бизнес вполне официально, и все ценности бессребреничества будут официально отринуты, и расскажу ей. Тогда она не испугается, а обрадуется.
— Надо как-то разобраться, что там наше, что Диане с Фирдаусом, — заявила, вдруг, жена. — Детские вещи, что в двух экземплярах, точно нам. А остальное надо смотреть… И я немножко свою соседку по номеру угостила, надеюсь, это было не из угощений, что для них передали…
— Дорогая, там всё нам, кушай, раздавай, что хочешь, не стесняйся, в общем, — уверенно ответил я. — Они скоро летят в Европу, сами себе всё привезут.
Приехали домой, поднялись в квартиру. Жена сразу к детям побежала. Бабушка с Трофимом их уже почти уложили, но, увидев мать, мальчишки сразу повскакивали и стояли в кроватках, пританцовывая.
— Мы сами их уложим. Вы отдыхайте, — извиняющимся тоном сказал я старикам и они, выслушав краткий отчёт Галии о загранкомандировке, и получив от нее подарки, отправились в свою комнату.
Когда мы уложили мальчишек, жена опять озаботилась оставшимися подарками от Эль Хажжей. Выложила все вещи на кровать и начала подсчитывать, сколько всё это может стоить.
— Мы должны им подарки на такую же сумму, — заявила она мне, когда я спросил, что она там всё считает? — Надо купить, пригласить их в гости и подарить.
— У тебя уже приличная сумма получилась, — заметил я. — И что ты собираешься им подарить? Тоже целый чемодан вещей?
— Можно и в чемодане, — не услышала сарказма в моём голосе жена.
— Давай, я, лучше, на эту сумму куплю что-то дорогое, антикварное и сам отвезу им. — сдался я, поняв, что Галия не успокоится, пока не убедится, что все будет по справедливости.
Жена спорить не стала, такой вариант ее устроил, так что она радостно переключилась на раскладывание вещей. Что-то шло сразу в шкафы. Кое-что ей самой было куплено на подарки за деньги, вырученные с продажи водки и икры. Она откладывала и подписывала на маленьких листочках, кому что. Весь подоконник заложила, попутно рассказывая, как Белоусова ей свои претензии высказывала, что она ей не помогала с книгами.
— А я, правда, не могла! Элла Родионовна меня отстояла,
— К сожалению, мы от таких людей не застрахованы, — вынужден был ответить я. — Редко когда нет в коллективе хотя бы одной такой вот выдры… Надо учиться взаимодействовать с такими людьми. Ты теперь знаешь, что она может запросто перевернуть всё с ног на голову. Вот и работай сразу над этим.
— Как? — не поняла меня жена.
— Люди должны знать не только её точку зрения. Нетрудно предсказать, что она начнёт всем рассказывать, будто бы ты увиливала от работы в командировке и ей, бедняжке, пришлось одной отдуваться. Так?
— Сто процентов, так и будет! — усмехнулась Галия.
— Вот будешь завтра сувениры раздавать, и тебя будут спрашивать, как съездила? А ты рассказывай, что очень тяжело было по нескольку часов стоять и ходить на каблуках. Уж лучше бы ты поменялась местами с Белоусовой. Сидеть за столом гораздо проще, а она, мол, ещё и обиделась на меня, что я ей не помогала. А как я могла ей помочь, стоя перед жюри?
Жена смотрела на меня прищурившись, переваривая услышанное и, вдруг, хитро улыбнулась.
— Только не переигрывай и не перегибай, всё должно выглядеть естественно и доброжелательно. Даже по отношению к Белоусовой. Понимаешь? Люди будут слушать тебя, потом её, и у них будет контраст, твоя доброжелательность против её желчности. Она покажет себя с плохой стороны, а ты с хорошей, люди не дурные, сообразят, что к чему. Поняла?
— Кажется, поняла, — радостно ответила она.
Тут я вспомнил, что обещал Анне Юрченко пригласить её в гости, как жена вернётся. Рассказал Галие про американку с камволки, которая приехала в командировку, влюбилась в нашего комсомольца и решила остаться в СССР.
— Я же статью про неё написал. Они, теперь, ждут приглашения от нас в гости.
— Когда? — оторопело спросила меня жена, проникшись до глубины души всей этой историей. Не Ромео и Джульета, конечно, но тоже романтика присутствует, и она растрогалась.
— Вообще-то, мы тебя ждали, что бы ты нам сказала, когда? — рассмеялся я.
— Завтра у нас день рождения Альфредо, — начала прикидывать она. — Может, в воскресенье?
— Здрасте… А как я их приглашу? У меня только рабочий телефон их есть. Это если только на следующие выходные…
— Приглашай! — тут же согласилась Галия.
Глава 3
Москва. Квартира Белоусовых.
— Дим, я тебе точно говорю, она шпионка! — доказывала Валерия Николаевна мужу. — Ты бы видел её чемодан! Там столько дорогих вещей было! Я уж надеялась, что на таможне ее прижмут, хоть на румынской, хоть на нашей, но их только эти странные колесики и заинтересовали! Вместо того, чтобы контрабанду искать, они давай катать его, как дети малые!