Ревизор: возвращение в СССР 35

Винтеркей Серж

Вавилов принялся соображать. Так, Артамонова курирует сестру Ивлева… Плохо ли то, что она узнает, что Павел Ивлев тоже сотрудничает в какой-то форме с КГБ? Вообще-то такие вещи не рекомендуются… В разговоре с Ивлевым она может случайно сказать что-то про Диану Эль-Хажж, и наоборот. Чисто по привычке, потому что знает, что они оба в поле доверия КГБ, может выдать факт сотрудничества с комитетом одного из них другому.

– Уточни по Муравьеву и Кленкину и пришли одного из них ко мне. Главное условие – офицер должен уметь общаться с людьми, располагать к себе. Не работать в носорожьей манере. Миссия ему предстоит непростая… На всякий случай, проконсультируйся с генералом Комлиным, он подскажет, кто лучше годится. Главное, не обращайся

к полковнику Третьякову. Кстати, я его у себя видеть больше не желаю.

– Так точно, Николай Алексеевич.

***

Бургас, Болгария.

Режиссер Шапляков был человеком продуманным. Во время полета он как следует обдумал все, что узнал в аэропорту. Итак, получается, что эта милая девушка Галия не только принесла им в клюве идею прекрасного сценария, включающую в себя поездку на курорты в Болгарии и СССР, за которую любая съёмочная бригада душу продаст, но у нее или ее мужа еще и родственники в Италии. Да не простые, а богатые! Чемоданная фабрика… Явно не что-то примитивное навроде свечного заводика отца Федора, о котором тот мечтал. Судя по виду чемодана, очень добротно выглядящего, там большое современное производство. А ведь Италия – это Мекка для каждого человека, творящего киноискусство! Феллини, Антониони, Де Сика… А недавно обсуждали, что появился еще многообещающий талантливый режиссер Бертолуччи… Самому ему не повезло, он тогда болел, но коллеги на Московском международном кинофестивале в июле 1971 года посмотрели его Конформиста и очень хвалили… Правда, были и те, что ругали за пошлости, но хвалили те, кому он доверял как профессионалам…

Так что, когда по приезду на место жительства они, поселившись и распаковав вещи, пошли покурить и осмотреться, он сказал членам съёмочной бригады:

– Галию нашу не обижать, чтобы она осталась всем довольна. Лапы к ней не тянуть, водкой не спаивать, пошлости при ней не говорить. Всем понятно?

– Это потому, что она нам устроила такой замечательный отдых? – спросил Варанкин.

– И это тоже. Негоже плевать в колодец, из которого пьешь. Но и потому, что у нее родственники в Италии. Богатые родственники. Не слышали, что ли, что сказал ее муж?

– А нам-то что с того? – спросил Камоликов.

Режиссер поднял глаза к небу. Ну почему они такие бестолковые?

– Италия – это лучшие режиссеры Европы. Мне вот лично хотелось бы узнать о них побольше. Как мыслят, как снимают, какой смысл вкладывают в свои работы. Я не собираюсь всю жизнь снимать только проходные фильмы. Теперь понимаете?

– Хотите через Галию что-то достать? – сообразил, наконец, Варанкин.

– Конечно! Кто нам мешает по приезду обратно попросить через нее ее мужа раздобыть через его родственников все, что удастся на эту тему? Журналы с интервью, мнение кинокритиков. А с итальянского мы уж переведем. Я ради такого сам итальянский выучу!

– А не будет проблем через таможню провезти? – спросил Варанкин.

– Пазолини вообще-то коммунист. И Бертолуччи тоже. Мы же не просим привезти что-то антисоветское. Такое нам ни к чему, само собой.

– Ну, ясное дело, – кивнул и Камоликов.

– В общем, мы братья Галии в этой поездке. Родные, любящие братья. За нее горы свернем и пасти всем порвем. А кто думает иначе, больше ни в одну зарубежную поездку со мной не поедет.

Вся съемочная группа при этих словах согласно кивнула к полному удовлетворению режиссера. Тем более ничего такого особо трудного он и не просит. Все уже успели осмотреться – баб тут было весьма презентабельной внешности выше крыши.

***

Москва, Лубянка.

Третьяков, вернувшись в свой кабинет, очень долго сидел неподвижно. Он никак не мог понять, что произошло в кабинете Вавилова. Что он сделал не так? Что за загадка с этим Ивлевым, что зампред так взъелся на него?

Страшная догадка пришла в голову – Ивлев явно чей-то родственник! Кого-то

очень влиятельного. Незаконный сын, скорее всего, кого-то в Кремле. Или, чем черт не шутит, самого Вавилова?

Это объясняло все. И нежелание оформлять его как положено, с подпиской. И то, что его пускают внутрь лекции читать, и плевать, что они сомнительного содержания. Да и Куба эта внезапная… Да Ивлеву же просто плевать на правила, обязательные для остальных советских граждан, – внезапно догадался он о том, что было перед глазами все это время. Он знает, кто за ним стоит, и поэтому так просто послал Соловьева. Небось, еще и ухмылялся, когда его рассчитывали в НИИ Силикатов… Сам никуда жаловаться не ходил, хладнокровный сукин сын. Ждал, когда наверху забьют тревогу из-за того, что он пытается загнать его в стойло для всех… Да, точно, в начале разговора Вавилов был сама любезность, так невозможно притворяться. Искренне был к нему расположен, общался с ним очень вежливо. Не было особых проблем и когда он заговорил про недоработки Воронина… А вот стоило ему только сказать, что он Ивлева прижал, как тот тут же взбеленился… Как будто он при нем на портрет Ленина плюнул…

Неужто и точно уволят? – с тоской подумал Третьяков. И нафига он приперся в эту Москву? Михаил Иваныч ушел бы на пенсию, и его на свое место бы поставил, скорее всего…Должность генеральская, глядишь и через год-два и он стал бы генералом. Хотя все в городе его и полковником уважали, не то, что это московское не пойми что… Ему тут даже Соловьев пытался возражать…

Хотя… Возможно, в тот раз, в виде исключения, старлея можно было и послушать… Что-то он ему пытался про Ивлева рассказать до своей командировки… А ведь правда, если так вспомнить, то и Румянцев на что-то намекал…

***

Первая моя поездка сегодня была на знаменитый мясокомбинат возле Лосиного острова. По-моему, он сейчас крупнейший в Москве, хотя точно не скажу.

Выехал заранее, прикидывая, что комбинат большой, а где точно лекция будет проходить, неизвестно. Может, еще по территории долго идти будет надо.

Встретил меня на проходной секретарь парткома Леонов Владимир Сергеевич. Хромой, судя по взгляду, явно ветеран войны. И возраст подходящий, лет под шестьдесят. Ветераны одинаково смотрят, словно опасность постоянно вокруг высматривают, и расслабиться никак не могут. Взгляд получается такой пронзительный из-за этого. Ну и хлебнули они немало на войне, это тоже свой отпечаток накладывает. На пару с ним меня встречал комсорг Калмыков Сергей Михайлович. На вид ему было лет двадцать пять, и он пытался держаться строго, но видно было, что это не его. Скорее всего, душа компании, много веселится.

Приняли они меня предельно дружелюбно, что тут же сразу и нашло объяснение.

– Не могли бы вы немножко отойти от программы? Думаю, нашей молодежи будет интересно услышать, как такой молодой человек может в СССР стать корреспондентом газеты «Труд». Что для этого нужно. Как удается писать такие интересные статьи? – попросил меня Леонов.

Ну, подумал я, Ионов обещание сдержал. Тема у меня была, и правда, достаточно скучная и мутная. «СССР на пути к высотам бытового обслуживания». Жаль только, что на вопросы секретаря парткома правдиво отвечать во время выступления никак нельзя. Хотя уверен, что скучно бы местным работягам точно бы не было. Представил, как я выхожу на трибуну и начинаю рассказывать:

– «Товарищи! Как у меня получилось стать корреспондентом? Для этого мне понадобилось обнаружить левое производство на одной крупной мебельной фабрике. А потом по просьбе очень крупного чиновника, члена КПК Межуева, закрыть на него глаза. Вскоре после этого, в порядке благодарности, меня и сделали корреспондентом «Труда», одной из крупнейших газет СССР».

Фурор был бы точно обеспечен… Но нет, не буду резать правду-матку. Так что ответил согласием, и пока меня повели осматривать местный музей, стал придумывать отредактированную версию моего становления журналистом.