Ревизор: возвращение в СССР 36
Шрифт:
Приехал домой, няня мне говорит:
– Звонило двое мужчин, не стали оставлять информацию, сказали, что перезвонят, в то время, что я указала.
– Спасибо, Валентина Никаноровна! – поблагодарил я ее.
Кстати, привез сегодня и магнитик на холодильник, купил в магазине «Юный техник». Он, конечно, не был оформлен в привычном мне в будущем виде сувенира, просто плоский кружок, но свою роль по удержанию записок на холодильнике выполнять будет.
Парни не спали, потрепал их по макушкам, поиграл минут десять, а за это время Валентина Никаноровна ужин разогрела.
Звонок был от Ильдара. С благодарностью за наводку на хищения с мясокомбината. Сказал, что предыдущей ночью все у них срослось, и что материалы для статьи в «Труд» они могут передать мне примерно через неделю.
– Через неделю уже не надо, я в Берлин уеду, потом на свадьбу к брату, потом в Палангу, – сказал я ему. – Тогда уже на конец августа будем ориентироваться с этой публикацией.
Положив трубку, усмехнулся. Зная Ильдара, он, наверное, как-то и мою статью в «Труде» на эту тему себе в заслуги припишет. Напишет что-нибудь в отчете, типа: «Мной организована публикация статьи в газете «Труд» по материалам этого рейда. Поручение выполнено Ивлевым П.Т.».
Говорили минут десять. Ужин, конечно, остыл. Взглянул на часы. О, как раз Ахмад должен с работы уже подойти. Сходил за ним, а то не позовешь – ужинать не придет. Так и есть, он был уже дома, но к нам идти не собирался. Упрямый…
Все же зазвал на ужин. Только по новой разогрели еду в сковородке, как снова телефонный звонок. Указал жестом Ахмаду на сковородку, вздохнул и пошел брать трубку. Это Ираклий оказался.
Начал с восторгом пересказывать мне то, что я уже слышал от Ильдара.
– Сидим мы, значит, вся задница одеревенела, и тут, наконец, шум мотора!
И все в таком духе…
Еда остывает снова, а я слушаю. Обидно, но надо же другу дать выговориться. Оборвешь сейчас, обидится. Наконец, он закончил освещение событий ночной засады, я задал пару вопросов в развитие, и снова вернулся на кухню. Смотрю, Ахмад сковородку в два полотенца замотал, чтобы не остыло. Взглянул на него с благодарностью, и тут снова звонок.
– Тебе, если поесть вдруг захочешь, надо телефон отключать, – посоветовал Ахмад мне в спину.
Очень хотелось рявкнуть в трубку что-то хрестоматийное – не видишь, дорогой, мы кушаем! – но я удержался, конечно. Я вообще не люблю тех, кто готов рявкать в трубку на людей. Значит, и самому не камильфо так делать.
А это уже Сатчан оказался. Задал несколько вопросов о нашей с Мещеряковым поездке в Городню, после чего сказал:
– Был сегодня у Захарова по своим делам. Он про тебя вспомнил, и твое предложение подсветить в «Труде» реализацию идеи про комбинаты общественного питания в Москве. Завтра с утра к нему забежишь по этому вопросу, ладно? Он хочет детали согласовать, как и что. Я ему сказал, что с двенадцати до пяти ты приносишь пользу обществу, разъезжая как лектор от «Знания» по столице, так что в это время точно не сможешь.
Про автобиографию Ахмада он ничего не сказал, а я напоминать
Войдя на кухню, прежде чем присесть, с опаской покосился на телефонный аппарат в коридоре. Он молчал.
– Ждет, чтобы зазвонить, как только ты сядешь, – хохотнул Ахмад, – кстати, Загит не звонил? Как они там с Аннушкой?
– Нет, кстати. А ведь много уже времени прошло… – задумчиво сказал я, накладывая картошку с гуляшом из сковородки. – Пашет, наверное, как трактор, не до звонков.
***
Отделение Революционных вооруженных сил Колумбии – Армия Народа, неподалеку от границы с Венесуэлой
– Мануэль, мы должны отделиться от центра, – сказал смуглый мужчина лет тридцати, – Педро забирает все наши ресурсы. А мы не можем знать, на что он их расходует.
– Говорит, что на покупку оружия… Зря ты так горячишься, Антонио… – ответил ему мужчина лет сорока пяти.
– Как же мне не горячиться? Если на покупку оружия, то где наша доля этого самого оружия? Все, что у нас есть – мы сами добыли в бою у империалистической армии, угнетающей наш народ!
– Ну, не совсем и в бою… Украли у военных со склада. А что ты предлагаешь?
– Отделиться и самим сражаться с империализмом! Поднимем народ на свою собственную революцию в нашей провинции и возглавим протест против капиталистических свиней!
– А на какие деньги?
– Во-первых, не будем просто отдавать Педро больше ни песо!
Его собеседник покачал головой.
– Мы отдали Педро, если считать в долларах гринго, чуть больше тысячи за год. А у нас три десятка человек в группировке… Что так, что этак – этих денег нам не хватит на революцию… А что во-вторых?
– Я придумал, как это исправить! У нас будет целая куча денег!
Молодой мужчина придвинулся поближе к старшему, и горячо зашептал:
– У моего друга родич живет в Сан-Кристобале. Он говорит, что там, неподалеку от города, в каких-то пяти километрах, богатые капиталисты построили богатую виллу, на которой периодически устраивают гулянки. Каждый раз перед тем, как туда заезжать, они вызывают прислугу из города, чтобы она там все привела в порядок, и приготовила еду. Его жена в этой прислуге… Дай мне семь человек, я ворвусь к ним в самый разгар пиршества, свяжу всех и доставлю к нам. Возьмем с них богатый выкуп и на эти деньги устроим революцию! Свою, без Педро!
– Так Сан-Кристобаль же в Венесуэле…За границей… – удивился Мануэль.
– Ну и что? Контрабандисты каждый день через границу туда и обратно целые караваны водят. Пристроимся к ним. Тем более многие из них нам сочувствуют. Дай мне семь человек, и мы захлебнемся в деньгах!
Мануэль задумался. Затем, тряхнув гривой начавших седеть волос, сказал:
– А что мы теряем? Дам тебе шесть человек и возьмешь еще и Хосе.
– Зачем он мне? Он же только болтать горазд! Вечный студентишка!