Ревизор: возвращение в СССР 39

Винтеркей Серж

И, естественно, что такого рода события мы не должны транслировать, как я и говорил, на весь Советский Союз, как это сейчас и делается абсолютно правильно. Но в данном населённом пункте, конечно же, это не пройдёт мимо внимания граждан, и они будут очень довольны тем, как профессионально быстро и компетентно справилась советская милиция с той сложной задачей, которая перед ней встала. Радоваться будут, что все живы, здоровы, преступник понёс заслуженное наказание, и я думаю, что в этом городе после этого резко сократится желание у тех, кто хотел бы совершить какое-то преступное деяние такого же рода, совершить опасное правонарушение, потому что они будут знать, что наказание будет неминуемым. Я бы, кстати

говоря, в целях дополнительной профилактики рекомендовал бы ещё организовать специальную передачу на телевидении, в которой показывались бы соревнования таких подразделений различных городов Советского Союза. Чтобы они в ходе этого соревнования выполняли сложнейшие задания, и у преступников не было иллюзий, что они что-то смогут противопоставить этим профессионалам, если они вынудят их прийти за ними.

Следующий вопрос был на специфическую тему. Честно говоря, ожидал, что он раньше будет задан…

— Скажите, вот вы предлагаете свободно из СССР выпускать всех, кто хочет уехать. А не потеряем ли мы каких-то ценных специалистов в результате?

— Да я в целом сомневаюсь, что человек, который свою страну так не любит, что хочет из нее уехать при первой возможности, пользу нам приносить будет. Напротив, как бы до прямого саботажа не дошло. В любом случае, работать он будет без души, и ни о каком качестве, кроме как из-под палки, речи вести нельзя. Представьте, что мы открываем все двери, и уезжает за месяц, к примеру, полмиллиона тех наших граждан, которые нас не любят. На такое количество тот же Запад вовсе не рассчитывает, они там в панику впадут. Легко одному беглецу дать все самое лучшее в целях пропаганды, в гостиницу его поселить на первое время, чтобы потом на радио потащить, где он будет СССР обличать. А полмиллиона… Они же захлебнутся в них. Никаких преференций, никаких пособий точно не будет. И вся эта орава граждан будет вынуждена с местными, не зная языка, за рабочие места конкурировать, причем самого низкого пошиба, для квалифицированных кадров у них места для своих граждан предназначены. Придётся этим уехавшим жить в самых страшных районах городов, где высокая преступность, почти всю зарплату тратить на аренду жилья и пропитание. Какие музыкальные кружки, как у них было в СССР, для детей? Там это очень дорого, только для богатых. Какая бесплатная медицина? Платно и причем дорого. Какие почти бесплатные детские садики? Плюс никакого уважения от местных, скорее неприязнь. Уверен, что через месяц-два часть из них назад запросится. И мы их примем. И они будут с утра до вечера выступать уже по нашему телевидению и радио, обличая все пороки капиталистических стран.

Но вот часть не вернется. Их будут там убивать, грабить, отказывать в медицинской помощи из-за нехватки средств. И мы эти факты тоже будем в нашей прессе показывать…

Ну и еще один момент. В этой массе уехавших вам, как профильной организации по этой части, есть смысл замаскировать своих сотрудников. Смогут ли спецслужбы Запада проверить сразу тщательно полмиллиона человек на принадлежность к вашей организации? Сильно сомневаюсь… Представляете, чего они смогут добиться, внедрившись так легко?

После последних слов переглядываться начали офицеры между собой. И после этого никаких больше вопросов мне задавать не стали…

Только Румянцев мне попенял, когда выходили и шли по коридору наедине:

— Паша, шикарная идея, та, что в самом конце высказал. Открыть границу и своих людей отправить с беглецами внедряться. Но кто же такие идеи вот так, при нескольких десятках присутствующих, вываливает на всеобщее обозрение. Мне бы лучше тихонько сказал, я бы ее наверх подал, сам понимаешь. Есть кому.

— Понимаете, Олег Петрович, я могу генерировать какие-то идеи, конечно. Но я же не сотрудник вашей организации и всех ваших правил по секретности

не знаю. Пришло как-то в голову вдруг, я сразу и выложил. Понимаю, что не доверяете всем, кто сегодня присутствовал, может быть утечка. Но если бы мало народу было, может быть, не было бы того офицера, что этот вопрос задал, без которого мне бы и в голову это не пришло. Ну и в целом, будем реалистами — я уже смирился, что девяносто девять процентов советов, что я даю тут у вас, никогда не будут реализованы. Я реалист, и понимаю, что и так всех все устраивает. Реформы — вещь опасная, за них и по голове можно получить…

Румянцев скривился, но потом махнул рукой и молча кивнул. И только когда уже у выхода прощались, сказал мне:

— Не ожидал, что такой хороший доклад сделаешь совсем по неожиданной для тебя теме. Впечатлил ты меня сегодня. Спасибо!

— Вы главное не подсылайте ко мне снова лейтенантов Соловьевых со странными поручениями от старших офицеров, — не упустил возможность подпустить шпильку я, чтобы в КГБ не складывалась точка зрения, что со мной можно по-всякому, я просто утрусь. — А то мне есть чем заняться помимо этих лекций, которые ни к чему, скорее всего, и не приведут важному для страны.

Румянцев нахмурился и сказал, пожимая мне руку на прощание:

— Этот старший офицер теперь точно к тебе никого не пришлет. Но, учитывая, как вокруг тебя все странно иногда крутится, никаких гарантий дать лично не могу. Не в тех я чинах.

Ну так я и знаю, что он не в тех чинах. Мне важно было, чтобы он при случае эти мои слова своему начальству передал, чтобы помнили, что со мной полегче надо на поворотах.

Ну а так — да, я был полон скептицизма. Взять хотя бы мое предложение создать срочно милицейский спецназ в каждом крупном городе СССР — я же знаю, что КГБ и МВД, как кошка с собакой живут. Даже если понравится мое предложение кому-то из начальников в КГБ, вряд ли они конкурентам за внимание Политбюро такую идею передадут. А то если она положительно сработает, МВД там хвалить начнут, и у министра внутренних дел положение упрочится в Политбюро. За счет КГБ, вполне может быть… Оно им надо?

Ладно, что могу, чтобы стране помочь — делаю, а выше головы не прыгнешь. Не верю я, что один человек может что-то серьезно изменить в стране, где живет четверть миллиарда граждан, а структура управления очень закостеневшая. Верил бы, не готовился бы к девяностым, работая с Захаровым, а день и ночь письма бы писал про будущее, и рассылал бы их по министерствам и ведомствам. Пока этого сумасшедшего бы не поймали, и не посадили в дурку, где ему и место. Предсказатель хренов, мессия… Почему не решил стать просто Наполеоном, как обычные психи? Совсем зажралась молодежь!

С Лубянки поехал сразу на лекцию по линии «Знания». На Московском заводе технических изделий в Духовском переулке вошли в мое положение, когда я сказал, что надо выступить в одном из министерств в 16.00, и согласились, что я приеду к ним в 17.30. Ионов намекнул, что продолжится новая традиция, что я буду вместо официальной темы рассказывать про житие-бытие молодого журналиста в Москве. Кроме тех тем, которые приурочены к важным идеологическим датам, наподобие создания СССР или дня рождения Ильича.

Так оно и оказалось. Подумав, я решил еще и про свою премьеру в «Ромэне» рассказать. И тут же получил неожиданный вопрос от одной из девушек:

— А разве вы цыган?

Улыбнулся и ответил ей:

— Не больше, чем вы. Но хорошо, что в СССР не имеет никакого значения национальность, если мы ведем речь о творчестве. В «Ромэне» прекрасный коллектив высокопрофессиональных артистов, очень рекомендую вам как-нибудь сходить на одну из постановок.

Смотрю, сосед этой молоденькой девушки, какой-то пожилой рабочий, ей локоть в бок сует. И она, охнув, больше вопросов мне не задавала.