Ревизор: возвращение в СССР 39
Шрифт:
Сарказм, конечно, но вряд ли он понял. Ригалев у нас точно без чувства юмора, давно уже заметил.
— Пьеса, это, конечно, хорошо. — сказал Захаров, — но с этим мы поздравим товарища Ивлева после окончания деловой части заседания. Так, теперь заслушаем товарища Мещерякова. Он как раз в двадцатых числах ездил на строительство музея.
О, раз мои доходы так вырастут, то мне тем более актуально хранилище, что мы строим под музеем. Как чувствовал… Нельзя дома, что в столе, что в сейфе, хранить слишком много всего. Да, я очень неплохо зарабатываю официально, но все же не столько, чтобы суметь объяснить, к примеру, через год, если так жизнь вдруг повернется,
Мещеряков начал рассказывать про поездку. Сказал, что работы идут с опережением плана, прораб со всем справляется безо всяких проблем. Некоторые стены уже под крышу подвели, но работы, конечно, с оставшимися, еще месяца на полтора так точно. А потом он начал и про подземную часть рассказывать, причем достаточно откровенно. Я тут же посмотрел на Гончарука — помню, что на прошлом заседании мы такие вопросы не обсуждали. Кто бы другой начал про это рассказывать, подумал бы, что просто позабыл, что среди нас новичок. Но Мещеряков такую ошибку точно не должен был допустить, учитывая его пост у нас. По лицу Гончарука убедился, что ему явно уже начали доверять достаточно, чтобы все рассказать. Значит, все в полном порядке. Ну, в принципе, с моей точки зрения, в лице Ивана Николаевича наша группировка получила очень хорошее подкрепление. Человек он обстоятельный, и в ход наших дел входит достаточно быстро. Учитывая, что он у нас фактически вместо Ганина будет, замена очень выгодная получилась…
Итак, по словам Мещерякова, с подземным хранилищем дело очень хорошо обстоит. Нашли и двери толстые стальные, и замки прекрасные, повышенной надежности, и решетки необходимые. Заниматься этим будет часть вьетнамской бригады, которая сразу после этого во Вьетнам поедет, сроки у рабочих подходят. Так что все наши тайны останутся с нами…
Затем сразу после доклада Мещерякова Захаров попросил Бортко выступить и рассказать про другие объекты, что будут на территории.
— На дом отдыха все необходимые документы собраны, начинаем строить фундамент через неделю, потом оставим его созревать, как говорят строители, а сразу после того, как стены в музее достроят, туда каменщики перейдут. Объект намного меньше по размеру, чем музей, есть шансы уже в декабре-январе тоже его под крышу подвести. И внутренние работы будут идти параллельно с музеем.
— А что с жилым домом, для сотрудников? — поинтересовался Захаров.
— Там есть небольшая пробуксовка, — с досадой сказал Бортко, — но в ближайшие недели тоже все решим. Правда, есть теперь сомнения, что до холодов успеем фундамент залить. Но в этом случае просто заселим по готовности в дом отдыха первых жильцов. Когда по весне ударными темпами дом закончим, они туда просто переедут, а дом отдыха сможет принимать первых постояльцев.
— Кто там виновен в пробуксовке, мне фамилии после заседания, разберемся, — поджал губы Захаров, — а в будущем при малейших признаках возможности такой задержки сразу надо ко мне обращаться, не надо тянуть до заседания…
— Да, обязательно. Упустил просто из-за поездки в Крым, — тут же оправдался Бортко.
Сидевший рядом со мной Майоров завистливо чмокнул губами при этих словах. И прошептал мне:
— А чего это ты Крым к нам привел, а Бортко куратором назначили? Отжали у тебя?
— Я сам попросил, Василий Семенович. Дети маленькие, куда
Он покивал. Но по лицу видно было, что сам бы на моем месте ни в жизнь от такого проекта не отказался. А Захаров, закончив с этим вопросом, стал вызывать кураторов с отчетами.
Когда подошла моя очередь, отчитался по всем предприятиям, что обзвонил, сказав, что там все под контролем и серьёзных проблем нет. Отдельно описал свой недавний визит на Комбинат ЖБИ. Честно сказал, что администрация не производит впечатление людей инициативных, но работать я с ними после ухода оттуда Дружининой смогу. Несколько человек за столом хмыкнули, вспомнив эту историю, а Мещеряков поежился. Для него нехорошо вышло, что я упомянул эту историю, но я не специально. Мне было важно напомнить Захарову, почему я раньше не мог их трепать, заставляя переходить побыстрее к реализации нового проекта по тротуарной плитке. У него в голове много всего, мог и позабыть. Сейчас бы ничего не сказал, я уверен, потому что я по Крыму отличился, но затаить на будущее мог, что я по отдельному объекту не справляюсь.
Попросил и помочь с импортным оборудованием, сказав, что технические детали по нужному оборудованию на комбинате уже должны были подготовить. Захаров, подумав, кивнул и сказал:
— Согласен с твоими аргументами, Павел. Раз мы эту плитку где-нибудь около Кремля можем начать укладывать, то качество должно быть самое отменное. Найдем мы это импортное оборудование. Передай список, как получишь, Бортко, и приступим к поискам.
Затем в связи с исчерпанием повестки состоялась всеми любимая фаза заседания — раздача конвертов с долей. Все верно, как и предполагал, вместо конверта я получил этакий бумажный кирпич…
Затем подняли тосты за успех моего спектакля. Еле отбился от желающих мне водочки подлить вместо Боржоми и заставить выпить. Только поддержка Захарова и помогла.
— Прекратите, товарищи! Мне вот Павел Ивлев очень нравится, как член нашего сообщества, именно в таком вот виде, непьющем. Пьющих в Москве полно, вот только звать никого из них к нам что-то мне не хочется. И сами тоже выводы делайте… — сказал он, и от меня отцепились.
Вернулся домой в начале десятого. Поздно, конечно, но все же решил забежать к художникам, благо у них окна светились. Не с раннего утра же к ним завтра идти…
Михаил Андреевич открыл мне дверь и очень обрадовался.
— Павел! Как раз недавно о тебе вспоминали, когда наткнулись во дворе на твою няню с твоими детками. Хорошая она у тебя женщина!
— И я тоже о вас все время вспоминаю, Михаил Андреевич. А няня, да, не то что хорошая — няня золотая!
Про себя подумал, что по оплате так точно. Но сам же такую зарплату предложил за то чувство уверенности, которое у меня возникает при виде нее. Валентина Никаноровна себе всяких глупостей в отношении моих сыновей точно не допустит… Экономить мы уже пытались, и мне это не понравилось…
Тут и Елена Яковлевна появилась. Тоже мне очень обрадовалась. Извинился перед хозяевами за столь поздний визит, и тут же и предложил контрамарки на премьеру моей пьесы.
Тут, конечно, начались похвалы в мой адрес, да так хвалили, что мне совсем уже стало неловко. Решил перевести разговор, спросив, не появилось ли у них новых картин за то время, что мы не виделись.
— Появилось, Паша, как же не появилось! — радостно сказала Елена Яковлевна, — мы же только что с пленэра из-под Пскова приехали. Места там такие невероятные, истинно русские, былинные… Пойдем, покажу тебе…