Ревизор: возвращение в СССР 39
Шрифт:
— Ничего страшного, что начальник твой газету утащил. Я, как и обещал тебе, три штуки купил, так что будет у нас и для семейного архива, и другим показать и даже подарить. — приобнял я жену, — Диане, кстати, я сегодня уже показал.
— Ну и как она отреагировала? — с интересом спросила Галия.
— О, с очень большим любопытством отреагировала, очень тебя хвалила, — ответил я.
Галия радостно улыбнулась.
Тут слышу знакомый стук в дверь, явно кто-то из своих. Тихонечко стучит, чтобы детей не разбудить.
Открываю — Ахмад.
— Паш, мне тут надо срочно по поводу командировки, в
И вот что делать? И звонок от Эммы жду, она же пойдёт, наверное, на почту мне звонить и Ахмада как не пустить, если у него такая срочная командировка? Хотя странно, конечно, что только в пятницу он узнал и на выходных должен свою команду собирать.
— Хорошо, — сказал я, — только, если можно, побыстрее, потому что я звонок от Эммы Либкинд жду. Министерство обороны интересуется, приедет она-таки в Москву или не приедет по сделанному ей предложению?
— Конечно, конечно, — сказал Ахмад, — не в моих интересах самому затягивать. Просто наберу, сообщу каждому и всё.
И начал названивать. Справился действительно оперативно. Сказал, кстати, что скоро и ему телефон должны уже наконец поставить. 12 сентября, когда он ещё не приедет из командировки, так что просил меня подстраховать, если я буду дома, и помочь матери. Пообещал, конечно.
Ждём с Галией, ждём, а звонка от Эммы так и нету. Уже начал волноваться, что Ахмад своими звонками как раз перекрыл её попытки к нам дозвониться. И недолго вроде бы звонил, но, как говорится, редко, да, метко… Но нет, всё-таки Эмма до нас дозвонилась минут через двадцать пять.
Начал с ней разговаривать, повезло хоть, что слышно было очень неплохо. Но сразу стало понятно, что особого энтузиазма в голосе Эммы нет, как будто я её заставляю к лучшему её жизнь изменить против её собственной воли. М-да…
Поэтому ещё раз сразу же уточнил у неё:
— Так всё в силе, ты едешь в Москву?
— Да, еду, — уже более уверенно ответила Эмма, — только мне надо посоветоваться с тобой, как именно мы всё это будем делать. Тяжело мне на сердце бабушку оставлять, и дедушка в ужасном состоянии, и дети, сам знаешь, не очень здоровы.
— Понимаю, понимаю, — сказал я. — Давай, может быть, я в понедельник с Министерством обороны обсужу вариант, что они выделят тебе блок в семейном общежитии. Ты сразу перевезёшь туда и детей, на которых опеку оформила, и бабушку с дедушкой. Но с условием, всё-таки это Министерство обороны, а не благотворительное общество, что мы за следующие несколько месяцев постараемся продать твои два дома в Святославле и в Брянске, и на эти деньги вы приобретёте частный дом в Москве.
— Паша, ты серьёзно думаешь, что мне разрешат с собой привезти столько человек? И еще — я же буду, ты сам говорил, постоянно где-то разъезжать, а кто им помогать будет?
— Ты учти, что в Москве, в отличие от многих других городов и, само собой, Святославля, могут оказать гораздо большую поддержку, особенно детям. То есть первоначально, как вы приедете, тут же найдём по знакомым какую-нибудь женщину, которая будет присматривать за детьми, помогать Кларе Васильевне, пока ты будешь заниматься делами по новому профилю работы. Тем временем начнём оформлять младшего ребенка в
Эмма, подумав немного, уже гораздо более бодрым голосом сказала:
— Знаешь, Паша, с этой точки зрения действительно похоже, что я делаю всё правильно, не только ради себя стараюсь и своего будущего. И детям, и дедушке с бабушкой так вполне может быть будет гораздо лучше.
— Совершенно определённо, — подтвердил я, посчитав, что они движутся теперь наконец в правильном направлении. — Хорошо, тогда договоримся следующим образом. Я созваниваюсь в понедельник с адъютантом, передаю ему этот план. Дальше ждём реакции от его генерала. Едва какая-то реакция появится, я снова отобью тебе телеграмму, назначу время, когда мы с тобой сможем переговорить по этому поводу. Договорились?
— Да, Паша, договорились. Большое спасибо за ту помощь, которую ты нам со Славой оказываешь.
— Да мы же друзья, что уж тут…
Только договорил с Эммой и положил трубку телефона, и решил пойти поработать над второй статьёй для «Труда», как снова слышу тихий стук в дверь. Пошёл открывать. Удивлён, конечно, был, кто это там снова пришёл… Оказалось, опять Ахмад. Странно, вроде бы он дозвонился до всех, до кого хотел, и уходил, вполне себе удовлетворённый результатами обзвона…
— Слушай, Паша, хотел с тобой посоветоваться, — с озабоченным видом сказал он мне.
Я тут же пригласил его пройти в кабинет, а то Галия как раз пошла детей укладывать.
— Слушаю тебя, — сказал я, когда мы уселись в моём кабинете.
— Задумался я вот о чем. А не может ли это быть какой-то подставой? — наморщил он лоб.
Я оказался не в состоянии сразу понять, что он имеет в виду. Поняв это, Ахмад торопливо начал говорить:
— Ну, сам посмотри, пятница. Приказ делают в начале третьего. К моему начальнику он попадает якобы только перед самым концом рабочего дня. Секретарша у начальника дома сидит как ни в чем не бывало, больной прикидывается. Я ей позвонил, а голос у нее нормальный, бодрый, я бы даже сказал. Больной человек так точно разговаривать не будет. Может ли это быть какой-то попыткой саботировать мою командировку? Тем более, учитывая, что в понедельник с утра будет всего час-полтора, чтобы все бумаги оформить…
— Ну, давай вместе порассуждаем, — сказал я. — Приказ приняли, в принципе, всего за пару часов до того, как он поступил, причем принял его министр, который тебя лично на работу взял. Ясно, что ему самому саботировать деятельность своего министерства абсолютно не с руки. Согласен?
— Согласен, — кивнул Ахмад.
— Но опять же, учитывая, что это всё же министерство, пару часов, которые прошли после того, как до тебя эту информацию довели, не сказал бы, что это совсем уж критично.