Ревматология по полочкам. Сопутствующие болезни, осложнения и запутанные случаи
Шрифт:
– Каким. Именно. Лечением. Какие именно препараты пила ваша супруга?
– Да все, что вы прописали! По часам пила горсти таблеток.
– Названия помните?
– Да прям, зачем мне. Да вот же – схема ваша. – Он кинул мне через стол тетрадный листок в клеточку, исписанный красивым почерком. Не моим.
На листке была смесь гомеопатической ерунды с иммуностимуляторами в обнимку.
– Вы пришли не по тому адресу.
– Чего-о-о-о-о? – заревел медведь. То есть муж.
– Найдите того, кто это писал, и смело высказывайте ему
– Так, а… Подождите, доктор. А как она? Там…
– А, то есть этот вопрос вы оставили напоследок. Вернусь – расскажу.
Пока я шла в реанимацию, картинка в голове стала проясняться. Чудесный коктейль из тетрадного листочка не только не помогал нашей пациентке. Он ее убивал.
И тем, что заменил терапию. И тем, что в нем были иммунные стимуляторы.
Честно говоря, я бы с удовольствием посмотрела, как муж-медведь будет разбираться с горе-гомеопатом, или кто там писал эту ересь.
Пациентка была уже была в сознании и стала меня узнавать. Я радостно сообщила о том, что приехал муж и жаждет крови тех, кто ее загубил.
– Он меня убьет, – прошептала она.
Оказывается, мужу наша пациентка говорила, что выполняет все рекомендации областных специалистов (то есть мои). А сама тайком нашла ведьмака со множеством званий на табличке.
Дальше как в грустном анекдоте. Я пью, пью, а мне все хуже и хуже.
Восстановление заняло несколько месяцев. Пациентка училась заново ходить – ноги подкашивались от слабости. Координация давалась с трудом.
Отеки уходили медленно. Дозы гормонов еще долгое время оставались внушительными.
И конечно, муж простил несчастную. Девочки – три дочки – были рады вернувшейся маме.
А через год вы бы уже и не догадались, что перенесла эта женщина. Она гуляла в парке с младшей дочкой. Ездила на соревнования со старшими. Исправно пила таблетки. Ходила в бассейн.
Дозы гормонов, постепенно снижаемые, были минимальны. Базисная терапия дала возможность войти в ремиссию. Почки работали. Только метипредовые щечки [3] напоминали о том, что наша героиня – пациентка ревматолога.
3
Метипред централизует жировую ткань в организме. На фоне приема метипреда увеличиваются щеки и живот. – Примеч. ред.
И мы все с облегчением выдохнули. А зря…
«Елена Александровна, кажется, опять обострение. Задыхаюсь. Слабость. Усталость. Как тогда…» – читаю в «Вотсапе». Строчу ответ: «Берите направление, ждем вас».
А сама к шефу. Это был тот случай, когда плановая госпитализация отодвигается, чтобы принять таких пациентов.
Буквально на следующий день мы сидим в палате напротив друг друга.
– Задыхаюсь. Начинаю говорить – и воздуха не хватает.
Нехорошие жалобы. Жалобы женщины, которой 37 лет.
В течение часа пришли анализы из цитовой лаборатории. Напомню, цито (cito!) – срочно!
Почки удивили нас. В самом лучшем смысле. Работали исправно, потери белка были мизерные.
СОЭ – один из главных показателей воспалительного процесса – в норме. Лейкоциты – чуть ниже нормы. Для волчанки это не удивительно. С-реактивный белок слегка выше нормы. Иммунные показатели тоже спокойные.
А вот рентген легких расстроил. Пневмоторакс и какой-то очаг уплотнения (инфильтрат).
Что такое пневмоторакс? Каждое легкое окружает два листка плевры. Они образуют плевральную полость. Давление в ней меньше, чем в самом легком.
Пневмоторакс – воздух попал в плевральную полость. Воздух теперь сдавливает легкое. Сжимает его. Не дает раскрыться. Не дает человеку сделать полный вдох. Вот откуда одышка!
Но… Что это за инфильтрат в легких? Пневмония? Онкология?
Ни то ни другое. Это туберкулез.
Мама троих детей. Замечательная семья. Благополучный район благополучного города. Но… Цитостатики. Гормоны. Иммунитет споткнулся. В крепостной стене защиты появилась трещина.
И снова – слезы. Отчаяние. Обида. Страх.
Это у нашей пациентки. А у меня – головная боль.
Что делать с терапией волчанки, которая мешает иммунитету в борьбе с туберкулезом? Что страшнее – волчанка или туберкулез? На кого ставим? Шаг вправо – и волчанка проснется ото сна. Опять начнет есть почки нашей пациентки на завтрак. Мозг – на обед. И ее суставы – на ужин. А что уж она решит сожрать на десерт…
Шаг влево – и туберкулез возьмется за следующую дольку легкого. Одышка станет больше. Интоксикация организма усилится.
Доза гормонов, которые останавливали волчанку, была скрепя сердце снижена. Медленно и постепенно.
Каждую четвертушку мы уменьшали с замиранием сердца.
Базисный препарат был заменен на более слабый – мы дали возможность иммунитету молодой женщины бороться с туберкулезом. И продолжали слегка-слегка удерживать волчанку в узде. Пока она, волчанка, в спокойном состоянии, этих препаратов должно было хватить.
Но как долго это продлится… Даст ли волчанка нам фору – бесценное время для борьбы с туберкулезом?
Часть времени наша героиня провела в закрытом туберкулезном стационаре. Форма туберкулеза была с выделением палочки, и она была потенциально заразна для окружающих. Для семьи.
Детей и мужа обследовали самым тщательным образом. Все они не были больны. И не были даже инфицированы.
Так бывает.
В школе старшим девочкам устроили настоящую обструкцию. Дразнили. Избегали.
В один прекрасный день одна из девочек пришла из школы с фингалом и ссадинами на костяшках пальцев. Отца вызвали на ковер к директору.