Революция чувств

Кураре Зоя

Аномалия. На небольшой территории двора пошел слепой, теплый дождь, баба Дуся умывается, как молодая кошка, что-то мурлычет себе под нос, несказанно счастлива.

– Тьфу, старая дура, – выругался кот. Он с особым уважением и трепетом взял в рот протухшего бычка и на полусогнутых лапах поплёлся прятать ценную добычу на черный день.

Слепой дождь неожиданно закончился, как и начался. Баба Дуся присела на лавку, отдышалась. Эйфория сменилась грустью. Старушка вдруг осознала, на небе существует своя политика, тягостная, жестокая, всепоглощающая. Большие и жирные тучи поедают маленьких

и прозрачных, и там страдания, слезы и разочарования, только небесного происхождения. На небе, решила старушка, живет ее зеркальный двойник, честный, порядочный дворник баба Дуся. Небесная тучка с метлой переживает за окружающую среду, метет каждый день неухоженные дворы, так же, как и она. Как я раньше не догадалась, пришла к гениальному, научному открытию Евдокия, небо это зеркальный мир земли. Это значит – там, на небе, живет…

Природное заземление чувств и мыслей дворника Евдокии возвратило старушку на бренную землю.

– Я думал, дворники под ноги себе смотрят, а не в облаках витают! – в свойственной грубой манере прокомментировал работу подчиненной начальник жилищно-эксплуатационной конторы Николай Кузьмич Пузиков.

– Николай Кузьмич, как я рада вас видеть, – искренне обрадовалась Пузикову старушка.

Дуся заметила, начальник пал духом. Отеки под глазами, пьет или переживает, что сына из института отчислили. Отрок забрызгал грязью предвыборные бигборды, чем сильно расстроил отца. Волос на голове у Кузьмича практически не осталось, он сильно сутулился, выглядел жалко, как собака, у которой потерялся хозяин.

– Вот, обхожу, Евдокия владения свои, смотрю, как убраны дворы. Надо агитацию посымать, сымай все! Все рожи противные. Как я пострадал от этой проклятой политики, – разоткровенничался Пузиков.

– Говорят, вас, того, хотели уволить. Сыну дело шили политическое, – сочувственно сказала дворник Евдокия.

– Шили, да ничего у них не вышло. У меня брат в органах служит, замяли. Петьку дурака отчислили из вуза, поработает – поумнеет. Историк хренов, выучил на свою седую голову, он знает, как правильно жить. Молодежь! Демократии хотят, свободы слова. Дети желторотые жизни не нюхали, я горбом кусок хлеба всю жизнь зарабатываю и в политику не лезу, ума хватило. На старости лет вляпался, угораздило. Тьфу.

– Как нам с вами Кузьмич второй тур энтих выборов пережить, а может еще и третий нарисуется?

– По закону, нельзя третий тур голосования проводить, – со знанием дела констатировал начальник.

Это по закону, но если очень хочется, то можно. Закраина, мать наша, совершенно непредсказуемая, как женщина в климактерическом периоде.

– Ты, Евдокия будь внимательней к вверенной тебе территории, за агитацией следи в оба, не позволяй, чтобы дворы превращались черт знает во что, вылазки ночью пресекай, докладывай мне регулярно обстановку, – напутствовал дворника начальник.

– А вы сейчас куда? – поинтересовалась Евдокия.

– Домой, твой участок последний, иду отсыпаться, устал до чертиков…

– Ага, вы значит Кузьмич не переживайте, все путем, все строжайше контролирую, они у меня вот здесь все голубчики, я за каждым слежу, порядок превыше всего, – сжав перед лицом Кузьмича рабочий, мозолистый кулак продемонстрировала

власть трудового народа баба Дуся.

– Молодец, Дуся, душевный ты человек, – промычал напоследок Николай Кузьмич Пузиков.

Глядя вслед уважаемому начальнику, Евдокия тайком утерла скупую слезу. Человеком душевным меня назвал, как приятно, будто орденом наградил, подумала старушка. Нечасто в ее жизни звучали ласковые слова из уст руководителя. Надежно держа любимую метлу в руках, Евдокия внимательно осмотрелась. Вот она, настоящая жизнь в ярких красках.

Осень. Рыжая, ржавая, неспокойная, пожароопасная пора. Закраинцы выбирают президента. Результаты первого тура обострили отношения между избирателями, политиками, находящимися при власти и в оппозиции.

Осень. Время свадеб, сбора урожая, поэтического вдохновения. Время легкой грусти, начала затяжных депрессий у душевнобольных, которыми сегодня стали без исключения все жители большой страны, оказавшиеся в эпицентре предвыборных страстей.

Сегодня не до свадеб, сбора урожая и поэтического вдохновения, все сконцентрировалось, в намеренно закодированных, но понятных каждому избирателю предвыборных слоганах. «Разом нас багато, нас не поламати». В противоположном лагере повторяли, как заклинание – «потому, що…… Можно ли сглазить закодированными словами истинный выбор избирателя, завербовать его в «бело-голубую» или же «оранжевую» веру? В предвыборных штабах не знали, но делали все возможное и невозможное, чтобы это случилось.

Президентом страны обязательно станет Виктор, один из двух, Юбченко или Япанович, Япанович или Юбченко. От этого зависел курс, по которому будет двигаться Закраина завтра, какой будет ее идеология, мера свободы, вероисповедания, свободы слова.

Юбченко это Америка, Япанович это Россия, примитивно насаждали идеологическое клише конкурирующие политические силы. Их разделяла цветовая гамма. Объединяла жажда власти. Абсолютная жажда власти над страной и людьми. Люди в главной роли холопов, которых словно блох много, и большим, важным собакам они жить не мешают.

Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно. Она, подобно серной кислоте, разъедает живое, человеческое, праведное. Подымаясь снизу политической лестницы, каждый политик хочет сохранить в себе человека, он вступает со своей совестью в товарно-денежные отношения, которые, согласно основному закону сохранения совести, терпят крах. Ибо совесть не материальная субстанция, ее нельзя измерять цифрами и денежными знаками, она есть или ее нет.

Совесть – рудимент, это то, чем современные политики не пользуются в мыслях и поступках. Они живут в мире абсолютных координат власти и денег и ничего больше. Ничего.

Совесть, как осенние листья, в чьих услугах больше не нуждается окружающая среда, как принятые закраинскими политиками законы, которые на бумаге есть, а в повседневной жизни они не действуют. Потому, что законы мертворожденные.

Баба Дуся резко очнулась от летаргических мыслей, которые подобно сну, уносили ее в иную реальность. Все, что окружало ее сегодня – листовки, предвыборные плакаты, горы пожухлой листвы, и то и другое – просто мусор. Мусор, который нормальному человеку мешает жить.