Революция чувств
Шрифт:
Колеса стучат, вращаются, бегут. И за окном купе, в щели которого нелепо торчат уголки старых, потрепанных подушек, мелькают нелепые названия поселков, сел и маленьких городов. Уголок подушки на пути к столице напоролся на колючую ветку старой акации и за окном начал, как в сказке, идти снег. Красиво! Сказочно! Снег из белого гусиного пуха. Каждое перышко, будто в замедленном кино совершает свой последний, романтический полет и покорно оседает вдоль железнодорожный путей. Южный вариант посреди холодного, промозглого, бездушного ноября. Стук колес, непрерывный стук колес, как азбука Морзе тук-тук-тук – тук-тук.
Киевск встретил Женьку Комисар
Увиденное повергло сознание Комисар в неописуемый, животный страх. Руки задорожной пиарщицы затряслись, она вспотела, голова кружилась, и Женьке вдруг захотелось проснуться или умереть. Она не проснулась и не умерла. Испугано смотрела на происходящее.
Сцена, музыка, оранжевые флаги и живое море тел. Рога, острые, как вилы. Повсюду рога. Козы протестуют. Внимание оппозиционеров приковано к вожаку стада. Козел с изувеченной шкурой на лице, закатив рукава модного пиджака по локти, протянул маленькие, интеллигентные копытца и, обращаясь к парнокопытным, с придыханием проблеял:
– Наша акция протеста мирная. Мы с вами можем взять приступом администрацию президента и Кабинет министров. Поставить на место этих властных собак. Но мы должны добиться, чтобы они сами принесли нам ключи от административных зданий. Мы не уйдем с этой площади, пока злобные собаки не сдадут свои позиции. Свободу закраинским козлам!!! ТАК!
– ТАК! ТИК ТАК! ТИК ТАК! – послышалось в ответ и благодаря безответственности эха, обитающего на Майдане, этот понятный всем призыв повторился многократно. Сочетание звуков, которое в такт скандировала толпа обезумевших животных, Женьке напомнило ночной стук колес. Тук-тук, так-так.
Присутствующие на главной площади страны дружно заблеяли. На импровизированной сцене рядом с козлом, в чей адрес звучало бурное блеяние, стояла белая ухоженная коза с очаровательными козлятами. На них надеты белые шерстяные курточки. Их ангельские мордашки украшают кружевные оранжевые береты, сквозь которые пробиваются маленькие острые рожки. Порода.
– Разом нас багато, нас не поламати, – на закраинском языке скандировала толпа.
– А ты чего не
– А что, надо? – поинтересовалась Женька.
– Делай, как мы. Нужно поддержать нашего президента, а то властные собаки его разорвут в клочья.
– А как вас зовут? – поинтересовалась Женька у старой козы.
– Баба Параска, а тебя как величать деточка?
– Евгения.
– Тихо. Молчи, детка. Он опять говорит.
Животные, задрав головы, смотрели на козлиного вожака, как на мессию, они ловили каждое слово, каждый его жест.
– Сегодня я издал первый декрет о создании Комитета Национального Опасения, который я и возглавлю, – козы одобрительно заблеяли. – Я, призываю вас к защите конституционного строя в Закраине, к созданию организации «Народное самонаступление». Мы, козлы, истинные патриоты страны призываем все органы местного самоуправления переходить в подчинение Национального Комитета Опасения.
– ТАК! ТИК! ТАК! ТИК! ТАК! – послышалось отовсюду.
Коза Параска подпрыгнула на месте, как будто она была молода и полна жизненных сил. Она легонько боднула Женьку в бок и проблеяла:
– Мы побе-е-едим. Мы обязательно победим свору злобных собак. Если они добровольно не отдадут нам власть, будет война, настоящая, живая бойня. Мы обречены на победу. Наш лидер – козел номер один в Закраине. За нами правда. Как я ненавижу стаю властных собак. У них сейчас тоже проходит митинг. Догавкаются они, ох догавкаются.
– Где? Где проходит митинг?
– На центральном железнодорожном вокзале. Эти собаки съезжаются со всей страны, их везут эшелонами. Они хотят нас запугать. Пусть едут, я старая, но рога у меня острые. Кстати, деточка, а где твои рога? – поинтересовалась Параска.
– Я их дома забыла, – закричала Женька и бросилась бежать в сторону вокзала. По пути она поймала такси, таксист оказался тоже старым, нудным козлом. Всю дорогу Комисар молчала. Что происходит? Нужно срочно уезжать из Киевска, из этого политического зверинца, думала она, находясь в дорожной пробке. Стрелки на часах снова вращались с бешеной скоростью. Женька нервно трясла свои часы на руке, как будто она пыталась сбить градусник. Странно, сейчас часы идут нормально.
Женька искала ответы на интересующиеся ее вопросы, но ответов не было. После митинга на Майдане Комисар точно знала, что страшнее всего на свете – это процесс загрязнения мозгов. Когда люди превращаются в козлов, в козлов отпущения. Почему они позволяют собой манипулировать? Почему они верят первому подвернувшемуся козлу?
За спиной остались столичные пробки на дорогах. Внимание.
Предельное внимание! Комисар увидела перед собой центральный железнодорожный вокзал Киевска. Более двадцати тысяч крупных и мелких собак в голубых майках с транспарантами в зубах сидели вокруг огромной сцены, где надрывным голосом выла революционную песню кучерявая болонка, с выпученными от собственной значимости глазами.
Комисар животных любила, но такое количество собак ее испугало. Она очень медленно и, как ей казалось, незаметно для митингующих, приблизилась к огромной стае. Болонка перестала выть, псы одобрительно завиляли хвостами и залаяли. На сцену вышла накачанная овчарка и объявила, что сейчас свою партию публично отгавкает настоящий президент Закраины, за которого проголосовало большинство собак в стране. Поднялся ужасающий лай, Женька присела и закрыла уши руками, спасая от расрушения тонкие перепонки.