Рейхов сын
Шрифт:
Закопченный, грязный, с сорванной башней Mk I, «Матильда», резко затормозил у подбитой танкетки прикрывая ее собственным корпусом, и, игнорируя простучавшую по его броне очередь из пулемета, словно чертик из табакерки из танка выскочил его водитель, моментально бросившийся к горящему уже танку.
– Сэмэн, ты меня в гроб вгонишь.
– прохрипел он вытягивая из люка находящегося без сознания товарища.
– Я ж таки обещал пригласить тебя на свою свадьбу и хочу сдержать слово.
Не церемонясь он, под свист осколков и пение пуль затащил контуженного на свой танк и начал засовывать внутрь, туда, где раньше находился командир танка а теперь была ровно половина от него. Матернувшись сквозь зубы он каким-то образом
– Мойше… - водитель Т-37А на миг приоткрыл глаза.
– Тебя тоже убили? Жаль…
– Типун тебе на язык, балабол!
– рыкнул тот, скрываясь за броней водительского места, и со всей возможной скоростью уводя свою искалеченную машину в тыл, туда, где прямо в открытом поле разворачивалась с марша батарея противотанкистов.
Анкара, временные казармы 1-го батальона
800-го полка особого назначения «Бранденбург»
03 ноября 1940 г., 09 часов 50 минут
– Гейнц, да ты же пьян, скотина!
– с командира отделения, обергефрайтера Рудольфа фон Карлова в настоящий момент можно было бы писать картину «Совесть в изумлении».
– Ничего подобного, Руди, у меня румынский национальный праздник, похмелянды.
– не согласился с другом и командиром Генка, отрицательно мотнул головой, и тут же, со стоном, ухватился за нее.
– Vaschu Maschu, что ж так погано-то?
– Нет, ты как в таком состоянии собираешься воевать?
– «совесть» изумился окончательно и бесповоротно.
– А ты думаешь, что в таком состоянии можно жить мирно?
– Кудрин ответил страдальческим взглядом.
– А вообще-то у меня отпуск, ох…
– Забудь о нем.
– отрывисто бросил фон Карлов.
– Утром началось наступление противника по всему фронту, к обеду все отпуска отменят.
– К обеду я отлежусь уже. У нас учитель труда в интернате всегда, если с вечера хорошо выпивал, до обеда дрых, а потом был бодрый как огурчик.
– сидящий на полу в уголке Гена прислонил голову к стене и, прикрыв глаза, зевнул.
– А пока не мешай мне, ладно? Разбудишь, когда отпуск отменят.
– Засранец.
– Рудольф покачал головой.
– Форменный. На кровать-то ляг, позорище Вермахта.
– Не Вермахта, а Абвера.
– пробормотал Кудрин.
– И когда я лежу, меня мутит. А так ничего, вроде…
Молодой человек причмокнул губами - было видно, что он уже на половине пути к точке рандеву с Морфеем. Обергефрайтер фыркнул и вышел из комнаты.
Город Сарыкалмаш, штаб группы армий «Турция»
05 ноября 1940 г., 13 часов 30 минут
– …продолжает наступление. После упорных боев нами были оставлены Ешельхисар и Невшехир.
– докладывал оперативную обстановку начальник штаба, комкор Москаленко.
– Двадцать третий танковый полк продолжает удерживать Деринкую и Бекарлар, но у них недостаточно горючего, чтобы выйти из окружения самостоятельно. Сейчас нам удалось застопорить продвижение неприятеля у Сртака, но если не предпринять активных действий, вскоре мы будем вытеснены за Кызылырмок.
– Надо же.
– Рокоссовский невесело усмехнулся.
– Позавчера была жопа, вчера была жопа, сегодня - полная жопа… Черт возьми, а ситуация-то стабилизируется! Значит так, выводим из резерва Тридцатый танковый полк, и отправляем деблокировать Деринкую. Заодно и проверим в боевых условиях, что это за КВ-2 такое, которыми он укомплектован. А в поддержку мы им выделим… мы им выделим… тувинцев мы им выделим в поддержку, вот. Два батальона.
Перевал
29 ноября 1940 г., 12 часов 25 минут
Киликийские Ворота - проход в горах очень длинный. Он тянется через весь Тавр, вдоль русла реки Чакыт, которая тысячелетиями, подобно пиле, проторяла, пропиливала себе путь среди камней, навеки разделив хребты Болкар и Аладаглар узкой трещиной, по дну которой ныне вьются две транспортные артерии - обычная, и железная дороги.
Случись в самом начале войны на юге Турции войска, хотя бы и полк горных стрелков, штурм этого пути сообщения между центром и югом Турецкой Республики дорого обошелся бы французам и англичанам. Только стремительность их удара помогла без боя захватить этот стратегически важный и, по сути, единственный пригодный для большой массы войск путь. Сейчас, во время нового, уже выдохшегося и забуксовавшего наступления, войска в Центральной Турции снабжались по этому проходу. Фактически все их снабжение оказалось подвешено на тонкой нити, имя которой - Киликийские Ворота.
Нельзя сказать, что подкрепления и припасы шли по этому пути бесконечным и непрерывным потоком. После захвата испанцами Гибралтара, снабжение армии на Ближнем Востоке было серьезно осложнено и шло через Суэц и Иран, разделяясь на два ручья, один из которых тек в Северную Африку, Александеру, а второй - в Турцию, к О`Коннору и Вейгану. И это были жидкие ручейки.
Британский торговый флот, избиваемый немецкими подводниками, испытывающий затруднения с топливом, не мог полностью удовлетворить потребности армейцев, и лишь гегемония Канингхема в Средиземном море, в свою очередь срывающего снабжение Гарибольди и Роммеля, не позволяла тем успешно наступать на египетском направлении. Этой же, во многом, причиной объяснялось и то, что уже через неделю после начала наступления англо-французских войск, продвижение их сильно замедлилось, а к этому дню, невзирая на все усилия, и вовсе сошло на нет. Гот и Рокоссовский так и не допустили врагов до Анкары вновь, хотя ее предместья уже были видны с передовых позиций атакующих, и, судя по всему, готовились к контрнаступлению. Срыв в снабжении англо-французов в этой ситуации, задержка доставки подкреплений, горючего и боеприпасов, грозили в этой ситуации самыми печальными для них последствиями. Однако находящейся глубоко в тылу транспортной артерии, казалось, ничто не угрожало при установившемся паритете в воздухе, хотя мосты, и автомобильные, и железнодорожные, на всем протяжении Киликийских Ворот были взяты под охрану сразу после их захвата.
– Что это, Жан? Какая-то пыль над дорогой.
– рядовой Жильбер Ноиль произнес эти слова с ленцой, неторопливо. Какая опасность могла бы угрожать ему и его товарищам здесь, глубоко в тылу, в нескольких километрах от Намруна? Определенно - никакая.
Его товарищ, с которым он на пару стоял на карауле у перекинутого через небольшое ущелье старинного каменного моста, козырьком приложил ладонь ко лбу, прищурился, и несколько секунд вглядывался в дорогу.
– Стадо баранов.
– наконец произнес он.
– Шестеро мальчишек, арба, запряженная ишаком, и стадо баранов. Интересно, куда они их перегоняют?
– Мне больше интересно, разрешит ли аджъюдан экспроприировать хоть одного на нужды французской армии? Надоел сухой паек, хочется свежего мясца. Помнишь как Валери готовит баранинку, а? Пальчики оближешь.
– Ноиль причмокнул губами и закатил глаза, призывая сослуживца вспомнить ощущения от поедания такого же, отнятого у турецких пастухов барашка.
– Ну так он же раньше работал в ресторане.
– Жан сглотнул густо выделившуюся от воспоминаний слюну.
– Давай, беги к мсье командиру, буди скорее. Они тут будут не позднее чем через четверть часа.