Рейхов сын
Шрифт:
– Лучше уж в Антарктиду.
– Генка шмыгнул носом.
– Хочу быть этим, витязем в пингвиньей шкуре. Тепло, и не промокает.
– Нишкни.
– Рудольф поднял руку, призывая напарника к тишине.
– Слышишь? Моторы. Дуй быстро за биноклем!
Когда Гена вернулся к наблюдательному посту за валуном - покуда бегал и согрелся немного даже, - гул моторов автомобильной колонны был уже отчетливо слышен. Вскоре на дороге появилась и она сама.
– Наши.
– констатировал фон Карлов очевидный факт. Грузовики были немецкие, это Кудрин разглядел и сам.
– Горнострелки.
– Да?
– Генка отнял у товарища бинокль,
– Да, горнострелки. И очень знакомые горнострелки. Первый батальон сотого горного. Вон, в кабине головной машины Бюндель баранку крутит. А рядом с ним оберлейтенант фон Берне. Поздороваться спустимся?
– Вообще-то не положено.
– фон Карлов замялся.
– За полторы недели лазанья по горам все ему порядком осточертело, хотелось пообщаться не только с другом, но и другими людьми, такими же немцами, послушать новостей, поесть по-людски в конце-то концов…
Додумать мысль эту Рудольф не успел. Генка охнул, вновь вскинул бинокль к глазам и побледнел (или, учитывая синеватый оттенок кожи от холодрыги, поголубел).
– Руди, они с основной трассы сворачивают на боковую. Там же… там… - парень задохнулся.
– Предупредить не успеем, далеко.
– скрипнул зубами его друг.
Кудрин бросился к куче сухих веточек, травы и кизяка.
– Не стреляй!
– фон Карлов перехватил его за руки у самого схрона.
– Не одни они услышат и капут уже нам.
– Не.
– Генка мотнул головой.
– Я не стрелять.
Намрун (Турция), штаб 1-ой горной дивизии
28 февраля 1941 г., 20 часов 20 минут
– Должен заметить, господа, что даже на войне добрые дела вполне себе вознаграждаются.
– генерал-майор Губерт Ланц, вальяжно развалился в кресле, поблескивая новеньким «Железным крестом с мечами и дубовыми листьями».
Операция «Блау» близилась к своему логическому концу. Горные части коалиции расчистили для войск Киликийские Ворота и 6-я армия, командовать которой перед самым началом наступления был назначен его вдохновитель, Пауллюс, вырвалась на плато Урфа, ведя наступление строго на восток, к Гизантепу. Большая часть истощенных в предыдущих боях немецких и советских войск пока еще оставалась на плато Обрук, но вскоре и они должны были начать выдвижение. От Гизантипа основной массе войск следовало наступать на Алеппо.
А пока к Паулюсу шли подкрепления из румын, венгров, болгар, югославов, ну и турок, разумеется. Горные части покуда оставались контролировать перевал, но это была уже не служба, а синекура. Отбившиеся от своих частей и оголодавшие солдаты Новой Антанты сами выходили к егерям и сдавались.
Соответственно, солдаты, измученные долгими и тяжелыми боями расслабились, да и офицеры тоже. Штабы, где не нужно было принимать почти никаких решений, стремительно превращались в офицерские клубы, где за стаканчиком чего ни будь этакого, с алкоголем, можно было провести вечер. 1-я горная дивизия исключением не была, и сейчас господа офицеры, кроме тех, кто находился в караулах, собрались проводить угасший день обычным образом.
– Вот как, герр генерал?
– скептически отозвался ветеран «Пивного путча», оберст Рихард
– Вы полагаете?
Ланц покосился на вытянутую «рыбью» физиономию оберста, задержал миг взгляд на его оттопыренных ушах, и негромко усмехнулся.
– И это вы спрашиваете у меня, Эрнст? А ведь кому как не вам знать об этом все. Господа, сейчас я расскажу вам события трехнедельной давности, подробности которых узнал только что.
Дождавшись когда все взгляды обратятся к нему и в комнате установится полная тишина, генерал набрал в грудь воздух, чтобы начать повествование, но тут за дверью раздался грохот и громкий смех, а миг спустя дверь отворилась, и на пороге появился донельзя довольный оберлейтенант, за которым виднелось несколько ухмыляющихся нижних чинов с кальянами в руках.
– Господа, - ничуть не смущаясь высокого начальства объявил тот, - прошу разрешения представить вам наш военный трофей, реквизированный у павших.
– Вы что, фон Берне, совсем с ума сошли?
– индифферентное лицо Эрнста в кои-то веки перестало быть таковым. Он вскочил в ярости, лицо и шея его пошли красными пятнами.
– Вы занимались мародерством, и явились хвалиться этим сюда?!!
– Не совсем мародерством, герр оберст.
– названный продолжал ухмыляться.
– Так, подобрал кой-какой трофей. Бойцы, заноси!
Некоторое время все присутствующие рассматривали установленные на столики три огромных кальяна и мешочки с курительными смесями.
– Ну?
– наконец подал голос Ланц.
– Шиша. И при чем тут трофей? Вы взяли это в бою, хотите сказать?
– После боя, герр генерал. Пленил победителя, так сказать.
– Ну-ка, ну-ка, это интересно.
– оживился командир дивизии.
– Господа, я вам потом ту историю расскажу, тем паче что оберлейтенант ее главный герой. Докладывайте о пленных, фон Берне.
– Слушаюсь.
– оберлейтенант козырнул, принял строевую стойку и, как на плацу, начал доклад.
– В соответствии с приказом командира части сегодня, в шестнадцать-ноль-ноль, моя рота заступила на патрулирование. Расставив посты и назначив маршруты патрулям сам, используя бронеавтомобиль SPW 251/1, с отделением ягеров, производил контроль по всей вверенной моей роте территории. Между шестнадцатью-тридцатью и шестнадцатью-сорока мною был обнаружен кабак вероятного противника…
Среди офицеров послышались смешки.
– …где группа местных за дастарханом курила кальяны. Оберфельдфебель Фишер, бывший при мне, сообщил, что, судя по запаху, в кабаке собрались «доблестные борцы с коноплей». В девятнадцать-тридцать пять, за двадцать пять минут до окончания дежурства, мы вновь выдвинулись к кабаку вероятного противника, где обнаружили, что все «борцы» пали комой храбрых, вести боевые действия, передвигаться, говорить или хотя бы шевелиться не в состоянии, нуждаются в срочном подкреплении. Насколько мне известно, конопля к представителям нордической расы или союзников не относится, ведет активные действия против местного дружественного населения. Мной было принято решение взять предполагаемого противника в плен и доставить его командованию, для решения вопроса о его дальнейшей судьбе и возможной помощи союзникам, что я силой дежурного отделения и исполнил. Доложил оберлейтенант фон Берне!
– Дитер браво козырнул и щелкнул каблуками горных ботинок.