Рейнеке-лис
Шрифт:
Гинце оставили в петле, о нем позабыв совершенно.
Гинце злосчастный, один, в незавидном своем положенье,
Тяжко избитый, жестоко израненный, к смерти столь близкий,
Жаждою жизни охвачен, грыз торопливо веревку.
Думал он: «Вряд ли от этой великой беды я избавлюсь!»
Все же ему посчастливилось: лопнула петля! О радость!
Как он пустился бежать из проклятого этого места!
Прыгнул в дыру — и на волю, и по дороге понесся
Прямо к дворцу
Ну, и ругал он себя: «Попутал дьявол поддаться
Хитрым, бессовестным козням предателя Рейнеке-лиса!
Вот возвращаешься ты, неудачник, с выбитым глазом,
Весь так ужасно избит, и так пред двором опозорен!»
Гневом горячим король воспылал, — угрожал вероломцу
Смертью без всякой пощады. Собраться велел он совету.
Вот все бароны его, мудрецы все его и собрались.
Задал король им вопрос: «Ну как, наконец, нам злодея
Все же к ответу привлечь после всех его преступлений?»
Жалобы снова посыпались кучей на лиса. И снова
Выступил Гримбарт-барсук: «Конечно, в судилище этом
Есть немало господ, враждебно настроенных к лису,
Но да не будет никем нарушено право барона [18] :
В третий раз надлежит нам затребовать Рейнеке. Если ж
Вновь уклонится он, можно его осудить и заочно».
«Я опасаюсь, — король возразил, — что никто не решится
С третьей повесткой отправиться к личности столь вероломной.
18
Но да не будет никем нарушено право барона. — По «Саксонскому Зерцалу», свободного обвиняемого полагалось вызывать в суд трижды, с интервалом в шесть недель.
Лишним глазом никто не богат. Да и кто б согласился
Из-за преступника подлого жертвовать собственной жизнью
Или здоровье на карту поставить, и то — без гарантий
Видеть его на суде? Таких смельчаков мы не знаем…»
Громко барсук заявил: «Государь мой король, соизвольте
Мне эту честь предоставить, — я с поручением справлюсь, —
Будь там, что будет со мною! Официально от вас ли,
Сам от себя ли приду я, — вам приказать остается».
Принял король предложенье: «Вам совокупность и фактов
И обвинений известна, но с толком за дело беритесь:
Это ведь очень опасный субъект…» И Гримбарт ответил:
«Что же, рискну! Я надеюсь, что будет он мною доставлен».
Так он и выступил в путь — в Малепартус, лисову крепость…
Рейнеке дома застал он с женой и с детьми, — поклонился:
«Здравствуйте, дядюшка Рейнеке! Вы, столь ученая личность,
Муж многоопытный, мудрый, нас
Как вы могли пренебречь королевским указом? Ведь это —
Я бы сказал — издевательство! Время одуматься! Столько
Жалоб на вас! Отовсюду — прескверные слухи. Пойдемте —
Вот мой совет— ко двору: оттяжкой добра не добьетесь.
Много, много накоплено жалоб на вас у монарха.
В третий, в последний он раз предлагает на суд вам явиться.
Если не явитесь, приговорят и заочно вас к смерти!
Двинет сюда всех вассалов король — и они вас обложат,
В крепости вашей запрут вас, — и вам, и супруге, и детям
Вместе с имуществом вашим гибель грозит, несомненно.
От короля все равно вам не скрыться. Давайте-ка лучше
Вместе пойдем ко двору. Хитроумных уловок в запасе
Хватит у вас. На суде вы их пустите в ход— извернетесь.
Сколько прошли испытаний вы в прежних судебных процессах,
Более сложных, и все-таки вам всегда удавалось
Судьям глаза отвести, осрамив зложелателей ваших».
Так ему Гримбарт сказал, а Рейнеке вот что ответил:
«Дельный совет! Ко двору мне действительно стоит явиться —
Лично себя защищать на суде. Государь, я надеюсь,
Милостив будет. Он знает, насколько ему я полезен,
Знает, насколько другие за это меня ненавидят.
Двор без меня обойтись и не может! Да будь я преступен
В десять раз больше, я твердо уверен: мне стоило б только
В очи взглянуть королевские, поговорить с ним—и смотришь,
Буря в нем стихла. Многие, правда, и числятся в свите
И в королевском совете его заседают, однако
Сердце его ни к кому не лежит. Да и что они смыслят?
Как говорится — ни бэ и ни мэ! На любом заседанье,
Мной посещаемом, я неизменно диктую решенья.
Чуть королю и баронам в делах щекотливого свойства
Нужен совет поумнее, — выручить Рейнеке должен.
Вот и завидуют мне! Приходится их опасаться,
Ибо лишить меня жизни они поклялись. Как нарочно,
Самые злые в фаворе! Вот это меня и тревожит.
Больше десятка их там, и как раз наиболее сильных.
Как я один одолеть их могу? Потому-то я мешкал.
Все же, я думаю, лучше мне будет отправиться с вами
Дело свое защищать. Это будет намного достойней,
Чем проволочкой дальнейшей подвергнуть жену и детишек
Страхам и ужасам: можем и все мы, конечно, погибнуть.
Ясно — король несравненно сильнее меня, я обязан
Выполнить все, что потребует он. Попытаемся, впрочем,
Может быть, в мирную сделку мы как-нибудь вступим с врагами».
Тут он к жене обратился: «Детей береги, Эрмелина.
(Я их тебе поручаю.) Особенно помни о младшем —